из меня резко и тут же застряли в горле. – И не переживай, искать меня не придется. Сейчас я все решу…

Сжала в руке кулон.

– Намекаешь на то, чтобы денег дать?

– Намекаю? – совершенно опешила от его слов. – Ты подошел и спросил, я на вопросы отвечала. А теперь мне идти надо.

Дурдом какой-то.

Сейчас вся затея кажется почти проигранной. Но если бы хоть один шанс… Хотя бы малый, меня бы не было тут.

– Антон, пошли.

Он подбегает и ныряет в приоткрытую мною дверь ломбарда.

Кулон забирают за ничтожные пятнадцать тысяч.

Я почти плачу, отдавая его.

– Заберете через пять дней. Дольше хранить не будем. Да и купят ее быстро.

Еще бы. Она и правда дорогая.

Пять дней. У меня и через десять таких денег не будет. И меня тут не будет.

Я понимаю, что вижу эту ценную сердцу вещь в последний раз и, забрав деньги, ухожу.

Уезжаем с Антоном обратно в хостел.

Сразу продлеваю еще на три дня наше пребывание. И решаю покормить ребенка.

Иду в магазин и разрешаю выбрать шоколадную пасту с бисквитными палочками, к продуктам которых должно хватить на эти дни. Остальное пусть лежит. Неизвестно, что будет через эти три дня, когда Слава узнает правду.

Глава 13

Нина

Как только Слава уходит, поцеловав Машу, я прилипаю к окну в своей комнате на втором этаже дома. Наблюдаю за тем, как он садится в машину и недолго сидит в ней.

Такое ощущение что, между нами, с каждой секундой вырастает стена. Страшная и пугающая. Стена, сотканная из боли и лжи.

Сколько было этой лжи? Сколько в нашей жизни вообще оказалось правды?

Неизбежность маячит за каждым поворотом, и я буквально слышу, как трещит по швам клятва брака… Наши клятвы, которым мы говорили да десять лет назад…

Он сказал, что не помнит… Но теперь с этой новой реальностью, я ищу обман на каждом шагу. То здесь, то там. Это ужасно глупо, но это словно необратимый процесс.

Я верю, что он любит меня и нашу дочь, но теперь рядом с верой расположилась злая ложь, которая будет спутником.

В комнату чуть слышно входит мама и встает рядом.

Ее теплая ладонь ложится на мое плечо и гладит. Сейчас это не успокаивает. Это движение материнской любви открывает шлюзы. Вытягивает из меня слезы, боль, даже ненависть…

Я не вижу Славу в темноте салона автомобиля. Не знаю, видит ли он меня. Но смотрю до последнего, пока он не уезжает.

Только сейчас закрываю глаза и чувствую, как их жжет от сухости и накативших слез.

– Да, что же у вас там произошло, Ниночка, – голос мамы такой искренний и будто раненный.

Ее сердце болит… Болело все эти десять лет, и вот снова.

Я помню, как плакала после родов и поклялась, что больше не одной слезинки. Что теперь только, если от счастья. Слава попросил меня поклясться. А в итоге сам забрал мою клятву.

Так странно и пусто внутри и в то же время я ощущаю бурю.

– Ну мам… – пытаюсь уйти от разговора. Напомнить, что обещала завтра все рассказать. Но она непреклонна.

– Ну не тревожь мне сердце. Я, итак, уже вся на иголках, дочь. Не усну ведь, Нина.

– Прости, пожалуйста, я не хотела портить праздник.

Ощущаю вину за то настроение, которое она пыталась подавить.

– Да бог с ним, с этим праздником.

Она разворачивает меня за плечи, и я поддаюсь словно безвольная кукла. А сил и правда внезапно не стало. Нам всегда хочется поплакать на родном плече. А я в этом сейчас так нуждалась.

Затем она обхватывает щеки своими ладонями и смотрит в глаза. Упрямо и неумолимо.

– Пойдем в гостевую комнату, не хочу разбудить Машу, – тяну ее за собой.

Перемещаемся туда и садимся на кровать, держась за руки друг друга. Точнее, это я за нее держалась, ища притяжение, иначе улечу в бездну.

Чувствую, как начинает болеть голова и пульсирует у виска. Но оставляю без внимания.

– Ко мне сегодня пришла девушка.

– Куда?

– В квартиру, – мама кивает. – Немного моложе меня на вид. И мальчика привела…

Перед глазами мальчишка, свидетельство неверности… словно красный указатель.

– Ну и что? – мама в нетерпении врывается в мои мысли, и я трясу головой, скидывая образы.

– Мам… Он вылитый Слава.

Она замирает. Смотрит так долго, словно дозирует информацию и позволяет ей медленно проникать в голову.

– Как это?

– Вот так, мам.

– Это… Значит, он… – она сама потерялась и не могла сформулировать мысль. – Слава?

– Да.

– Изменил тебе? Но когда? – голос становится высоким. – Вы же такие счастливые… Господи, да быть такого не может.

Как бы я хотела с ней согласиться. Как бы я хотела, чтобы ошибка была такой же кристально чистой, как та правда, что я наблюдала.

– Десять лет назад.

– Десять? Вот прямо посчитала?

– Да. Мальчику девять лет.

– Стой, а сам то Вячеслав что говорит?

– Говорит, что ничего не помнит. Что будет делать тест ДНК.

– Вот и правильно, – мама начинает возмущаться, и с каждым словом ее тон становится выше. – Это же надо прийти и заявить такое незнакомым людям… Нет, ну, подумать только…

– Мам…

Она меня не слышит.

– Сколько наглости в людях…

Она никак не могла успокоиться, и я понимала ее состояние. Но все же…

– Мама, – остановила поток слов и обратила на себя внимание, обхватив ее запястья.

– Мальчик на Славку похож. Один в один, понимаешь?

– Да мало ли у кого, что схоже, Нина.

– Мам… Я его видела. Я видела.

Нижняя губа начинает дрожать.

– Видела… сама…

– Нина…

Она хотела протестовать, а я не была готова спорить. Не сейчас.

– Я сказала ему об этом и в его реакции было многое сказано…

Теперь она молчала.

– Он сказал, что ничего не помнит. Но явно знает, в какой из вечеров это произошло. Эти его длительные поездки. А что если он в каждой из них…

– Не надо придумывать, Нина. Делу не поможешь вот этим.

– А можно еще помочь? Я сейчас даже не знаю, что делать.

– А что делать, пусть ДНК получит, а там…

– Я сказала ему, что никаких решений принимать не будем, пока он все это не решит с ней и ребенком, но на деле… Я не уверена, что готова простить.

– Нина, это ведь было давно. Да мало ли что там произошло.

– Я понимаю. Но я уже сейчас не знаю как на него смотреть. Вижу лицо мальчика.