— О, я не сомневалась, что ночью она вам все разболтает.

Роберт сощурил глаза, и они почернели сильнее.

— Что вы имеете в виду? Вы пытаетесь меня в чем-то обвинить?

— Помилуйте, вас и так изрядно обвинили, — сказала я. — Мне же теперь вас нужно спасать.

— Я в этом не нуждаюсь.

Де Вер вдруг кивнул лакею, и двери открылись.

— Всего хорошего, госпожа Хоткинс, — сказал он и развернулся.

Ушел, оставив меня в недоумении.

Черт возьми, все изрядно осложнилось.

***

В приемной короля я ждала чего угодно: от теплого приема до засады. Несмотря на то, что день не задался с самого утра, я сумела собраться. Хорошенько обдумала, что буду говорить и как себя вести. Конечно, не надеялась, что его величество и его свита воспримут меня всерьез. Кто я для них? Деревенская выскочка? Дочь нотариуса из Стоунвиля? О, они могли думать обо мне все, что угодно.

Стоя у дверей, сплошь покрытых позолотой, и нервно поправляя платье, я думала об утреннем происшествии. Странно, верно? Посудите сами, меня ожидает встреча с монархом Вергилии, а перед моими глазами стоит образ лорда де Вера. Роберта де Вера, который кажется всесильным, раз проник так глубоко в мои мысли, в каждое биение сердца, в каждый вдох.

Взглянула на часы — больше получаса ожидания, а результата нет. Лакеи стоят вдоль дверей, как неживые, и даже не моргают. Я прошагала к софе и уселась, скучающе опустив подбородок в ладони. Так меня и до ночи могут продержать. Конечно, король человек занятой, а я — так, праздность сельская, у меня и дел, должно быть, нет. Подумав об этом, я усмехнулась. Вторя мне, раздался дружный смех из-за дверей. И что они там делают, интересно? О, Дженни, ты ничего не понимаешь. Король там явно не развлекается, а решает дела государственной важности.

Вдруг дверь распахнулась, и в проем высунулся слуга в белоснежном парике и красной ливрее.

— Джейн Хоткинс здесь? — осведомился он.

Вот сейчас начнется. Я даже разволновалась.

Лакей распахнул двери, и я вошла в приемный зал. Стоит уделить большое внимание убранству помещения. Просто представьте Стоунвильсский вокзал, приплюсуйте центральную площадь и городской парк. Украсьте все это золотом, парчой и хрусталем. Вуаля!

— Госпожа Джейн Хоткинс!

Я вздрогнула и покосилась на герольда, который громко объявил мое имя.

Король, как и полагается, восседал на троне. Найдя его в другом месте, я бы очень удивилась. Впрочем, король на то и король — ему полагается величие.

Я присела в глубоком реверансе, и стала ждать, что скажет монарх.

Георг Сеймур четвертый был высоким, крупным мужчиной с неглупым жестким взглядом. Ему минуло пятьдесят шесть, но выглядел он значительно моложе. Возможно, за счет того, что он был подтянут, жилист, не носил парик, любил хорошо одеваться и, наверняка, благоухать дорогим парфюмом.

— Джейн Хоткинс, стало быть, — произнес он холодно, внимательно меня разглядывая.

Что ж, пусть любуется. Лиззи все-таки старалась. Скажу ей потом, что король был в восторге от моего наряда.

— Да, ваше величество, — опять вежливый поклон.

Помимо короля в кабинете было полно знатных лордов. Холеные мужчины в париках и жабо. Я заметила старшего де Бьорка, который стоял у трона и смотрел на меня с ироничной улыбкой. Этакий сухопарый, строгий мужчина с цепким взглядом. Советник короля и отец Эдварда. Самого Эдварда, слава Всевышнему, не было. Хоть и странно, что на встречу он не был приглашен.

— Рад, что вы смогли оторваться от важных дел, и нанесли мне визит, — усмехнулся король.

Еще бы я не смогла. Мне нужна голова и, желательно, чтобы она была на плечах.

— Я благодарна за приглашение, ваше величество.

Король Вергилии, определенно не испытывал ко мне симпатий. Впрочем, его личное дело — к кому испытывать симпатию, а к кому нет.

Он протянул руку к Бьорку, явно желая, чтобы тот в эту руку что-то положил. И дождался. Увесистое досье. Раскрыв его, Георг произнес:

— Гм… Бумажная королева из Стоунвилля.

Я обомлела.

— Нет, ваше величество, — произнесла смущенно, — всего-навсего Джейн Хоткинс.

Георг вскинул голову, но его лицо осталось равнодушно-холодным.

— Сколько вам заплатил де Вер?

Удивительно, что его интересуют такие мелочи. Хотя это не секрет.

— По договору с конторой я получаю по два фунта золота за каждое выигранное дело.

В кабинете послышался вздох удивления.

— Это все?

— Да, — подтвердила и вдруг подумала, что это чистейшая правда.

— И больше никаких денег от де Вера вы не получали?

— Еще сто тысяч за то… — вдруг я осеклась, быстро взглянула на короля и ожидающих моего ответа мужчин и смутилась.

Уж начала, надо договаривать. Эх, не подумала, как ужасно это может прозвучать.

— За то, что осталась в его доме до завершения всех слушаний независимо от исхода дела.

На губах короля возникла ухмылка.

— Да, я слышал, что вы живете в его доме. Кстати, — он снова принялся читать досье, — вы, кажется, не замужем.

— Все верно, ваше величество. Я не замужем.

— И вас не беспокоят слухи?

— Моей репутации никакие слухи нипочем.

— Ну да, вы же из Стоунвилля.

Меня эта фраза задела, хоть я сохранила невозмутимое выражение лица. Король взмахнул рукой, и ему подали бокал вина.

— Надеюсь, вы не решили пойти против своего короля? — и взглянул из-под ресниц лениво, но заинтересовано, пригубил вина.

— Я всего лишь делаю работу, за которую мне платят. По договору с «Фемидой» я должна брать любые дела, а дело де Вера мне поручено лордом Клейтоном, — говорила и понимала, как искусно устроил все де Вер. — Я не работаю напрямую на графа, в этом можете не сомневаться. Я действую в рамках закона, и он, уверена, восторжествует.

Король подался вперед — подлокотники жалобно скрипнули.

Он изменил позу: положил ногу на ногу. Снова глоток вина — а глаз с меня не спускает.

— Госпожа Хоткинс, вижу, вы не понимаете, почему я позвал вас. Поверьте, в любом другом споре мне бы не было дела до защитника моего вассала. Меня бы не волновали ни его прошлое, ни принципы, ни убеждения, — он захлопнул папку и бросил ее де Бьорку. — Но я все еще хочу сохранить мир и покой в Вергилии, что дается мне с трудом. Представьте, что