Кэролайн ненавидела праздник у леди Элизабет, но оказавшись дома под серыми готическими сводами, облегчения не почувствовала. Она снова оказалась в заточении. Лорд Эдвин удалился в свои покои, теперь даже изредка не появляясь перед нею. Его холодный презрительный взгляд, кинутый на прощанье, когда он подал ей руку, помогая выйти из коляски, преследовал ее во сне. Кэролайн многое отдала бы, чтобы Лейсон вновь пришел в ее комнату. Она бы отдала за это абсолютно все. Письмо мисс Анне осталось без ответа, и через неделю Кэрри перестала его ждать. Она металась по дому и саду, все валилось у нее из рук, но легче ей не становилось. Подруг у нее не было, мать еще не вернулась, и Кэролайн молилась, чтобы в доме появилась хоть одна женщина, с которой можно поговорить.

И такая женщина появилась.

Леди Филисити Арманд приехала хмурым утром в начале сентября.

Кэрри услышала звук подъезжающего экипажа и выглянула в окно. Глазам ее предстала престарелая особа в буклях, несуразной розовой шляпке и невероятном платье цвета перезрелого персика. Она важно выкатилась из кареты, видавшей, как показалось Кэрри, еще короля Карла, и проследовала ко входу, держа наперевес белый парасоль. Кэролайн поспешила одеться, и вот уже она спускается вниз, смотря, как лорд Эдвин целует руку этой странной даме, а она сгребает его в объятья, и радостно целует в щеки.

— Я очень надеюсь, что вы поживете у нас какое-то время, тетушка, — говорит лорд Эдвин, освобождаясь из ее рук и поправляя галстук, — леди Кэролайн немного заскучала в одиночестве. Я постоянно занят, а миледи желает выезжать. Мне бы хотелось, чтобы вы составили ей компанию.

— Мне тоже будет приятно пообщаться с твоей юной женой, — проговорила тетушка Фелисити, — да и, сказать честно, я сама немного заскучала. В Лондоне сейчас никого, и всегда приятно пожить на природе.

— Я так же пригласил миссис Молл, — Эдвин улыбался, — думаю, вы будете довольны.

— Эту старую брюзгу? — воскликнула тетушка Фелисити, но потом губы ее растянулись в улыбке, — как бы ни занудна она была, я, конечно, буду рада видеть ее.

— Тетушка Ивонн приедет завтра, — сказал лорд Эдвин.

Кэрри стало страшно. Обеих тетушек она имела счастье наблюдать во время своей свадьбы, и если леди Фелисити была хоть и вульгарна, громка и неказиста, но вполне переносима, то миссис Ивонн Молл казалась невыносимой. Она постоянно была всем недовольна, придиралась к разным незначительным мелочам, тыкала горничных носом в малейший кусочек пыли, а судомоек заставляла перемывать посуду, хотя та была идеально чиста. Лорд Эдвин позвал этих горгулий, чтобы те развлекли ее? Да лучше всю жизнь прожить одной, чем проводить время в их обществе! Они будут все время читать ей морали, рассказывать истории из своей юности, обязательно поучительные, вязать и играть в карты. Кэрри ненавидела оба занятия с одинаковой силой.

Она стала спускаться, чтобы встретить леди Фелисити, как подобает. Сердце ее отчаянно билось. Лорд Эдвин не оставил так просто историю с Роджером Лейсоном. Он пригласил к ней в дом попугая и ворону, чтобы те постоянно охраняли ее, доводили своей болтовней и сделали ее жизнь абсолютно невыносимой!

Кэролайн сжала руки. Надо было правильно формулировать свои желания. Она пожелала, чтобы в их дом приехала женщина, с которой можно разговаривать. С леди Фелисити можно было разговаривать целыми днями, и тетушка никогда не уставала пересказывать все возможные сплетни с сотворения мира и до сего дня. Почему она не уточнила, что это должна быть молодая интересная особа? Возможно, Господь послал бы к ним в дом одну из племянниц лорда Эдвина?

Впрочем, и это желание Кэролайн было исполнено.

Вместе с миссис Молл прибыла и ее дочь, мисс Мэри. Невероятная красавица, чуть старше Кэрри, с огромными лучистыми синими глазами, она казалась принцессой из сказки, той, о которой мечтает любой принц. Во время свадьбы Кэролайн мисс Мэри приболела и не могла явиться поздравить ее, поэтому только увидев, что рядом с иссушенной пожилой особой идет юная красивая девушка, Кэрри наконец-то обрадовалась. Но радовалась она ровно до того момента, как познакомилась с мисс Мэри поближе. Принцесса оказалась царевной Несмеяной.

Мисс Мэри была юной копией своей матери. Она по большей части молчала, взирая на мир красивыми глазами из-под длиннющих ресниц. Ежели же мисс Мэри открывала рот, то только для того, чтобы выронить три-четыре скупых слова, сделать замечание или сообщить, чем на этот раз она не довольна. Тихая, спокойная, она была похожа на статую, что достойна занять место рядом с лордом Эдвином. Мисс Мэри много читала, играла на рояле и раскладывала карты. Больше она ничем не интересовалась, а к Кэрри относилась, как к предмету мебели.

Да уж, думала Кэролайн, восседая за столом напротив лорда Эдвина и окидывая взглядом всех вновь обретенных родственниц, у Господа отменное чувство юмора.

Глава 10. Лондон

С появлением в доме родни, Кэрри, которая привыкла быть сама себе хозяйкой, вынуждена была подчиняться тирании тетушки Фелисити. Та быстро взяла бразды правления в свои руки, распоряжаясь в Остхилле, как у себя дома. Утро начиналось в восемь, когда леди Арманд подскакивала в постели и начинала шуметь. К Кэролайн приходила ее служанка, чтобы передать, что через час будет сервирован завтрак в маленькой столовой. Завтракали в женской компании — заспанная Кэрри, леди Фелисити, из которой так и лился поток слов, миссис Молл и мисс Молл, которые по большей части молчали и отвечали односложно. Они вели себя отстраненно и мало интересовались окружающей их действительностью. Единственное, что могло разговорить Мэри — это обсуждение последнего романа. Леди Фелисити увлечения чтением не одобряла, и сама ничего не читала, но если Мэри пересказывала ей сюжет, то готова была спорить о героях целыми днями, видимо воспринимая книги, как разновидности сплетен.

О своей племяннице, Мэри, леди Фелисити проявляла большую заботу, которая выражалась в постоянных охах и переживаниях.

— Несчастная Мэри, — любила говорить она, — бедная девочка, ведь ты совсем ничего не умеешь делать! Витаешь в облаках! Сядь хоть за вышивание, руки заняты — ум спокоен! Ты же вся в чужих эмоциях, а это мешает тебе полюбить достойного человека!

— Богатого, знатного старикашку? — усмехалась Мэри, хлопая длинными ресницами.

— Да хоть бы и так!