и думал, она зачем-то пытается попасть в склеп.

Я не в первый раз прихожу сюда, и каждый раз чувствую что-то странное. Меня тянет внутрь, как будто там важная вещь, которую я забыл. Как будто я должен вернуться. Но я ни раз не был внутри склепа, так что списываю это на причуды моей магии, которую тянет к сильному источнику или артефакту.

Не скрою, однажды мне хочется туда попасть. Но не сейчас, когда дед и так настороже.

Мелисса дышит мне в плечо, и это притягивает моё внимание на себя, вызывая непонятный огонь в груди. Может, к демонам Эсми, пусть делает что хочет, а я сейчас просто разверну Мелиссу к себе, и покажу, что тот поцелуй был лишь разогревом…

Мысль прерывает Эсми, которая нарушает печать. Теперь об этом узнает дед, а значит, будут проблемы. И времени у нас практически нет.

В двух словах объясняю всё Мелиссе и тяну её обратно по тропинке. В такие моменты жалею, что потратил заряд своего телепорт-артефакта ещё на каникулах, когда сбегал из-под домашнего ареста, а новый так и не купил. Пригодился бы сейчас.

Но происходит то, чего я опасался. Мы не успеваем. Я держусь легенды до последнего и рассказываю деду о том, что мы на свидании. По нему никогда не понять, поверил или нет. Мелисса держится близко ко мне, словно ищет защиты, и будто мы и правда в отношениях. А это, оказывается, приятно.

В кабинет, разумеется, меня зовут первым.

– Рассказывай, – по глазам деда вижу: ничего хорошего он не ждёт.

– Я всё сказал.

Прячу ладони за спину и сжимаю кулаки. Я-то ладно, получу очередной нагоняй. Но Мелисса… Не хочется её подставлять.

– Думаешь, я поверил? Странное место для свидания.

– Почему? Не хочешь, чтобы моя девушка слышала историю о том, какой крутой у нас ректор? Побил восставшего первого ректора прямо на этом поле…

Дед тяжело вздыхает. Я слишком плохо скрываю иронию в голосе?

– Я продляю твой запрет на использование магии. Говорить, насколько опасно подходить в то место, особенно тебе, не буду. Сам всё знаешь.

– Да, да, – закатываю глаза.

Как по мне, он перестраховывается. Моя магия немного отличается от обычной тёмной, например, тем, что я не схожу с ума.

– Свободен. Позови адептку Ливион. И зайди ко мне завтра, иначе я сам тебя найду.

Чувствую, что отделался малой кровью. Неприятно не иметь возможности использовать силу, как без руки себя чувствую. Я мог бы раньше помочь Мелиссе с тем самым артефактом, если бы поглотил тьмой его магию. И это было бы почти незаметно. Но нет, именно в этот день ректор наложил мне ограничение.

Выхожу и мысленно желаю Мелиссе удачи. Если она будет придерживаться той же версии, ректор ничего не сделает. А вот с Эсмиорой надо разобраться.

Подхожу к сидящей на стуле девушке вплотную, нависаю над ней и слегка наклоняю голову.

– Просто заблудилась, значит? – а вот теперь я не скрываю сарказма.

Вижу в глазах страх. Она понимает, что я не шучу.

– Я могу объяснить, – отвечает она тихо.

Но меня этим невинным выражением лица не обманешь. Я узнал, какого цвета магия у Эсмиоры ещё в первый день, когда столкнулся с ней в библиотеке. В отделе с тёмными искусствами. Она туда даже специально вернулась, тайком, когда Мелисса ушла. Но я ничего никому не рассказал о силе Эсмиоры только потому, что она сама никак не действовала. Один лишь цвет магии – не преступление. Иначе меня самого надо посадить.

– Но не здесь, – продолжает она ещё тише.

– Конечно, – пожимаю я плечами и продолжаю прожигать её взглядом. – Заодно подумай, что скажешь ректору, когда он узнает. Проверка на тип магии займёт примерно сутки, может, чуть дольше.

Это просто предостережение, не угроза. Но Эсмиора бледнеет, будто в обморок сейчас упадёт.

Отхожу, чтобы дать ей больше воздуха. Наверное, не надо было её предупреждать. Вдруг она что-то устроит?

Мысль прерывает звук взрыва и звон стекла, раздавшиеся из кабинета ректора. Мелисса!

Глава 23

Ректор успевает поставить защиту, и осколки летят мимо него. А вот я не ожидаю, но меня защищает зеленоватая магия из браслета.

В ушах звенит, я оторопело смотрю на ректора. Кажется, шутки кончились. Теперь он точно отправит меня куда подальше из академии. И мне это место вряд ли понравится.

Ректор оглядывает осколки, лежащие на столе и на полу, и переводит потемневший от сдерживаемого гнева взгляд на меня.

– Адептка Ливион, – обманчиво спокойно говорит он. – Почему рядом с вами так часто взрываются артефакты?

Но стоит только мне открыть рот, как дверь резко открывается и в кабинет врывается кто-то без стука. Ректор удивлённо вскидывает брови.

Оборачиваюсь и вижу Ринара. Он замирает в дверях и оглядывает стол, пол, ректора и, очень внимательно, меня.

– Что случилось? – спрашивает Ринар. – Мелисса не пострадала?

Причём спрашивает так, будто ректор должен ему докладывать, а не наоборот. С появлением тёмного дышать становится легче, я чувствую, что теперь не одна буду противостоять ректору. Очень странно, как быстро я начала воспринимать Ринара как защиту.

– А у вас, адепт Зилэй, что случилось? – ректор исподлобья смотрит на вторженца. – Почему вы не ушли?

Ринар закрывает дверь и остаётся стоять у дверей.

– Что-то угрожало Мелиссе, – с укором смотрит на ректора он. – Я, пожалуй, подожду свою девушку тут. Хочу убедиться в её безопасности.

– Пожалуйста, – пожимает плечами ректор. – Только тогда завтра утром жду вас на отработку в теплицу. Там не хватает рук.

Ринар морщится, но кивает.

– Адептка Ливион, откуда у вас этот артефакт?

От неожиданного обращения к себе я вздрагиваю. Хотя глупо было надеяться, что ректор про меня забыл…

– Это подарок, – мямлю я.

– Мой подарок, – добавляет Ринар. – Артефакт со слабой защитной магией. Полезная безделушка.

– Слабой? – выгибает бровь ректор. – Она получила маленький укол, чтобы артефакт мог проверить её магию. Нападение века просто.

Ринара это забавляет, он разводит руками. Но ректор не шутит и мрачнеет ещё больше.

– Вы могли проверить наличие артефактов перед тем, как это делать, – продолжает Ринар.

Мне хочется исчезнуть. Как тёмный не боится нарываться на ректора? Спорит ещё…

– Все трое – на отработку в теплицу, – рычит ректор. – Адептка Ливион – за порчу артефакта. Адепт Зилэй – сами знаете за что. А Адептка Линн – за то, что подслушивает.

За дверью раздаётся «ой». Молчание, во время которого мы гипнотизируем взглядом дверь, а затем она открывается и на пороге появляется смущённая Эсми с виноватым видом.