— Откуда ты знаешь? — её уверенность меня завораживала.

— Зара, в тебе сидит монстр, который просто рвётся наружу. Не думай, что я этого не вижу.

19

На следующее утро я проснулась от звука её голоса.

— Давай, Джулиан, — говорила она. — Подумай.

Прижав телефон к уху, она вышла из комнаты, а через 5 минут вернулась с улыбкой на лице.

— Привет, душистый горошек, — проворковала она.

— У тебя хорошее настроение?

— Это потому, что у меня такая манера говорить, милая, — сказала она, садясь на меня. — Джулиан угрожал позвонить в колонку светских новостей "Нью-Йорк Таймс", а я его отговорила. Он злится, что я не пустила его в тот день. Поэтому он мстит.

— А что он собирался сказать журналистам?

— Что я властная перфекционистка. Что почти каждый день обедаю совсем не тем, что показываю в своём шоу. Он способен сказать что угодно, чтобы очернить мой бренд. Чёрт, он может наговорить лишнего!

— Но разве не будет ясно, что он выдумывает?

— Нет, милая, — категорически заявила она. – Всем плевать на правду.

* * *

Несколько часов спустя, подумав об этом поглубже, я сказала:

— Поскольку Джулиан послушался тебя, значит ли это, что тебе нужно с ним встретиться?

— Нет, — сказала она. — Мы договорились о том, что любовь иногда означает дать другому побыть наедине с собой.

Для нашей тренировки тем утром я выбрала чёрные леггинсы из спандекса и спортивный лифчик, похожий на тот, что был на ней, плюс синий топ и серые носки. Впервые я надела пару её кроссовок, потому что оказалось, что у нас одинаковый размер ноги.

— Мне они нравятся больше, чем свои, — сказала я ей. — Они более упругие.

— Они и на вид лучше, без обид, — сказала она и ущипнула меня за задницу.

С того дня я больше не ходила в своей одежде и обуви и носила исключительно одежду Джейн.

И с того дня я стала готовить завтрак.

— Давай я буду готовить, — сказала я однажды утром. — Покажи мне, как варить кофе.

Она и показала. Уперев руку в бедро, она объяснила, какую конфорку использовать для чайника ("самую большую"), сколько ложек класть во френч-пресс ("три с горкой") и где найти энергетические батончики, которые Бижу готовит 3 раза в неделю ("самая нижняя полка холодильника").

— Отлично, — сказала я. — Теперь расслабься, а я всё приготовлю сама.

— Ты, возможно, лучшее, что случалось со мной в жизни, Зара, — сказала она, опускаясь на барный стул и гугля себя.

А я ответила:

— А ты точно лучшее, что случалось со мной, Джейн.

Я с любовью разложила батончики на маленькие тарелочки и с любовью размешала кофе. Я с любовью налила чашку Джейн. А потом сказала:

— Я сделала всё это с любовью. Видишь?

— Конечно, это видно, — прошептала она, и её глаза заблестели в тусклом свете.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга.

— Помнишь, как ты сказала мне в первый день здесь, что я влюблюсь в тебя? — спросила я.

— Я загадала желание, и оно сбылось, — она улыбнулась. — Разве я не говорила тебе, что мне жизнь определяет удача?

* * *

После тренировки мы решили, что было бы прикольно одеться одинаково.

Джейн носила очень рваные джинсы, которые почти обнажали ей ноги, а мои джинсы были не такие рваные. Я выбрала нам футболки — чёрные облегающие. Джейн выбрала нам нижнее бельё: чёрные стринги. Мы обе надели кроссовки: она — зелёные, я — жёлтые.

Одевшись, мы встали рядом и посмотрели в гигантское зеркало в её гардеробе, и, не говоря ни слова, она взяла прядь моих волос и провела пальцами до самого конца. Прежде чем я успела спросить её, о чём она думает, она схватила меня за руку:

— Давай, убедимся, что у тебя в кабинете есть всё необходимое.

Во время короткой прогулки мы встретили Бижу, которая, увидев наши одинаковые наряды, сказала:

— Сегодня вы похожи на близнецов.

— Это потому что мы любим друг друга, — поправила Джейн, и я почувствовала себя счастливой, когда она это сказала, и настолько радостной, что приходиться заставлять себя это не выпячивать.

Прежде чем Бижу успела что-то ответить, Джейн потянула меня дальше по коридору и в кабинет, и именно тогда я поняла, что беспокойство Джейн по поводу каминг-аута не касается Бижу, поэтому я спросила:

— Удивительно, что ты рассказала о нас Бижу. Ты, должно быть, действительно доверяешь ей. А как же Том?

— О, ни в коем разе! — сказала Джейн. — Я им вообще не доверяю. Просто я заставила их подписать обязательство о неразглашении.

Затем Джейн начала перечислять обстановку кабинета так же, как перечисляла ингредиенты своего рецепта.

— У тебя тут стол, принтер и эргономичное кресло, чтобы не болела спина.

— Обожаю это пресс-папье в форме якоря, — сказала я, поднимая его со стола.

— Не знаю, почему я его не выбросила, — сказала Джейн. — Видимо, оно мне чем-то понравилось.

Стол был красивый и большой, деревянный, а кресло выглядело очень удобным, и две свежие пачки бумаги были сложены рядом с принтером, ожидая использования. А потом в комнате был свет, и появилась мысль о Джейн, развалившейся голой у бассейна, пока я пишу её книгу. Когда я сказала:

— Может ли жизнь стать лучше? — я имела это в виду буквально.

— Жизнь всегда может стать лучше, — сказала Джейн. — Что ещё тебе нужно? Белую доску? Стикеры?

Мы прижались друг к другу, наши лица находились в нескольких дюймах друг от друга, а наши голоса звучали низко, сладко и сексуально.

— Нет, — сказала я. — Я просто возьму свой ноутбук.

— И начнёшь сегодня?

— Нужно же, чтобы сотрудники "Food TV" прочитали эту книгу как можно скорее, верно? Чтобы они продлили тебе контракт?

— Слава богу, мы на одной волне, — она потянула меня за шлёвки ремня. — Как думаешь, сколько времени тебе понадобится, чтобы написать книгу?

— Последняя заняла у меня 2 месяца.

— Могу поспорить, что мою ты напишешь вдвое быстрее, — сказала она.

После этого у меня в голове появился дедлайн: один месяц.