Но бояться тебе стоит, в первую очередь, моего Лисёнка. Когда вы встретитесь в следующий раз, юный принц станет старше и сильнее. Мой ребёнок не забывает добра. Но и зло помнит отлично.

Нет, такого он этой дуре не простит. У Джиндзиро нет отца. Император лишь номинально считается отцом пятого принца. Они никогда не говорили. Я даже, не уверена, что Исао помнит его имя.

Лей и Шен искренне старались окружить воспитанника любовью и заботой, тогда, как хозяин Золотого Города за все эти годы не провёл с ним и десятка минут. Не сказала бы, что мелкий так уж страдал от отсутствия в своей жизни папочки. Но, как раз, потому что у него были Шен, Лей и Ниэлон Акинара. Хотя, последний старался не вмешиваться в жизнь моего принца.

Впрочем, Баолинь сама творит свою судьбу, думая, что построит счастье на боли окружающих.

Конечно, кому-то сходят с рук все пакости. Та же Императрица — отличный пример такого везения. Лишь Богине известно, сколько крови на руках хозяйки гарема, а ничего. Живёт и здравствует. Никто ее к ответу призвать не может.

Вера в справедливый мир — не что иное, как когнитивное искажение. Люди далеко не всегда получают то, чего заслуживают. Чаще даже всё происходит с точностью до наоборот. Но это будет не тот случай. Если она доживёт до нашей следующей встречи, конечно. А то, ведь всякое случиться может.

Я развернулась и пошла во дворец Белых Лилий — место, которое было моим домом почти шесть лет. Бежать не было смысла. В местной обуви, у меня получится, скорее упасть и сломать себе что-нибудь, чем добраться скорее.

Шен лежал на столе в кухне. А на полу валялся Лей. Рия с Аей деловито вытирали пол от крови. И даже не плакали. Хотя, глаза у них были красными.

Лисёнок нервно мерил шагами помещения, затрудняя уборку. Но девочки и не думали возмущаться. Хотя, должны были. Мы с раннего детства приучали Джиндзиро не мешать чужой работе. Глаза у мелкого сияли чистой яростью, в которой вспыхивали искры ледяного безумия. Он, казалось, не замечает ни меня, ни других людей, пребывая в мире своих тревог.

— Милый, — тихо позвала я сына, стараясь не напугать. — Расскажи, что произошло.

Ребёнок испуганно вскинулся и взгляд его стал почти нормальным. Растерянным и детским. И от него не веяло больше потусторонней жутью.

— Мама, они хотели убить Шена, а я ничем не мог помочь ему. Их было много, а у нас не оказалось оружия.

Да, слугам оружие носить не полагалось. Иметь его было можно. Тренироваться в саду при дворце, тоже. А ходить с ним по улицам Золотого Города — уже нет. Такое право было лишь у дворцовой стражи. Ну, и конечно, никому и в голову бы не пришло дать пятилетнему принцу, даже, кинжал.

То есть, Шену, конечно, пришло. Мелкий тренировался с настоящим оружием. Но это держалась в строжайшем секрете.

— Наложница Баолинь подкараулила нас у сада Зимних цветов. Я ведь должен был прийти к Императрице, чтобы попрощаться с ней перед отъездом. Она ждала меня после ежеутреннего приветствия. Мы пришли раньше. Но я не думал, что так выйдет.

— Баолинь ненавидит Шена. Она, просто, воспользовалась представившейся возможностью. В произошедшем нет твоей вины.

— Нет есть! Я должен был его защитить!

— Лисёнок, ты должен был бежать домой со всех ног, — просипел Шен, не открывая глаз. — Вот за это я тебя выпорю. Когда смогу взять в руки розги.

Мальчик улыбнулся. В реальность этой угрозы он не верил совершенно. Вот, если бы наставник пообещал, что принц будет тренироваться с мечом, пока способен стоять на ногах или нечто подобное, то да. Но поверить в то, что наш благородный воин способен взять в руки розги лишь от того, что его воспитанник, хоть и не послушал его, но старался поступить правильно. Это вздор.

Однако, обращение, даже не по имени, а по домашнему прозвищу, говорит о многом. Видимо, перепугался он знатно. Не за себя, а, как раз за Джина. Впрочем, если Шен способен угрожать, значит: умирать не собирается.

— Жить будет, — подтвердил мои мысли Лей. — А я сдохну, если сейчас не поем.

— До постели дойдёшь? — спрашиваю без особой надежды на положительный ответ.

— Нет.

— Ладно. Рия, принеси сюда пару одеял и подушку. Устроим кровать здесь. Ая, да брось ты это всё. Не нужно тут убирать. Сделай крепкий чай и принеси белый рис с овощами. Лей, Шена кормить надо?

— Нет. Ни есть, ни пить. Двигаться, тоже, не стоит. Не представляю, как он выйдет из Золотого Города.

А вот это, действительно, была проблема. Даже принцам полагалось выходить из главных ворот пешком. Что уж о слугах говорить?

— Я дойду, — раздраженно прошипел Шен.

Конечно, дойдёт. На гордости и силе воли. А потом коньки отбросит, потому что надорвался. Надо что-нибудь придумать.

— Положим его в сундук, — предложил Лисёнок. — Мой, достаточно, большой. Поместится. А сверху можно положить моё любимое одеяло и несколько старых игрушек. Чтобы, если кто заглянул, то увидел лишь вещи.

Я улыбнулась.

Не знаю, хорошо ли я воспитываю этого ребёнка.

Не знаю, удастся ли нам вырастить из него того, кто исправит все ошибки прошлого.

Но сейчас он поступает, правильно, выбирая людей, а не вещи. Какой смысл хранить первый меч, который выстрогал ему наставник из дубовой ветви, когда его самого нет? Ведь, даже Джин понимает: если мы оставим Шена в Золотом Городе, Баолинь найдёт способ убить его.

Впрочем, тот меч уехал с нами на юг.

Игра в «тетрис» на протяжении нескольких дней не прошла в пустую. Всё самое ценное Джин умудрился впихнуть в тот сундук. А чуть менее ценное распихать по сундукам с моими вещами. Хотя, многое и пришлось бросить. Только мой принц об этом совершенно не жалел.

Глава 24

Когда мы отъехали от дворца, Лей вытащил своего пациента из плена сундука и старых игрушек, заставил выпить несколько глотков настойки лекарственных трав. Спиртовой, разумеется. Конечно, гадость страшная. Но хорошее обезболивающее и не должно быть вкусным. Впрочем, Шен послушно выпил все, что ему дали. На сопротивление у него, просто, не было сил.

Пристроив сонного друга между двух сундуков, Лей ловко спрыгнула повозки и отправился к принцу Киану «выполнять поручение хозяйки».

— Мой господин,