никто не видел. Мою целеустремлённость превратили в образ злодея.

И я принял этот образ после смерти Шайло. Злиться было легче, чем признавать, как сильно я страдал.

Я зашёл слишком далеко. И потерял то, ради чего трудился всю жизнь.

Так что, возможно, Рози была права.

Я выложил фото, где смотрел матч, с простой подписью:

«Я не на льду, но я с вами. Вперёд, Пикс!»

Почти сразу Рози поставила сердечко и оставила комментарий:

«Им повезло, что ты у них есть.»

А следом — ещё один комментарий:

« 10»

Я невольно рассмеялся. И если прислушаться… если быть совсем тихим, я мог слышать, как Рози напевает себе под нос, пока рисует за стеной.

Впервые за долгие месяцы я уснул без борьбы с собственными мыслями.

Я вошёл в «Ледяную вершину» на полуфинал ПХЛ, и меня уже не удивило, что ресторан был полностью забит. Вход был завален зонтами, и я добавил свой в кучу. Мелкий дождь, начавшийся вечером, обещал перерасти в настоящий ливень.

Рози помахала мне с барной стойки, где она оставила для меня место, накрытое свернутым полотенцем.

— Мне пришлось отбиваться от троих, чтобы сохранить это место.

— Спасибо.

Я с благодарностью сел. Моя семья, скорее всего, была где-то здесь тоже, наблюдая за игрой — казалось, половина города собралась в этом ресторане, — но я хотел побыть один в этот вечер.

На большом экране транслировали предматчевое ток-шоу. Нервы, которые обычно охватывали меня перед игрой, снова проявились, хотя я был далеко от ледовой арены. Более того, сейчас они были даже сильнее. По крайней мере, выходя на лёд, я мог хоть как-то повлиять на результат.

Здесь, в далёкой Аляске, всё зависело от других, и я ничего не мог сделать. Победа или поражение — всё было в их руках.

Рози поставила передо мной стакан с ледяной водой, и её рука ненадолго скользнула по моим плечам и спине, когда она побежала обслуживать следующий столик. В следующий раз, когда она подошла, то сделала это снова, но я поймал её за руку и притянул ближе.

— Мне обещали публичные поцелуи, — прошептал я ей на ухо.

Её лицо покраснело от бега по залу за последние пятнадцать минут, но она шагнула между моих ног, облокотившись предплечьями на мои плечи. Конечно, Рози не могла не подыграть. Сердце застучало быстрее, когда она наклонилась ещё ближе, её губы оказались у самого моего уха.

— Думаешь, нам не нужно больше репетиций перед дебютом?

Я сглотнул, когда её губы слегка коснулись моего уха, этот едва ощутимый шепот вызвал дрожь во всём теле.

— Уверен, что ты уже хотя бы на пять из десяти, — пробормотал я.

Она легонько прикусила мою мочку, а потом с игривой улыбкой отстранилась.

— Из-за тебя меня уволят.

И снова умчалась, исчезнув среди столиков.

Когда моя мясная пицца прибыла, я обнаружил, что кто-то сложил кусочки ананаса в форме цифры 10.

Я рассмеялся и поискал глазами Рози. Она встретила мой взгляд и лукаво улыбнулась.

Всего месяц назад я и представить не мог, что смогу улыбаться, веселиться в день полуфинала, который я пропускал. Это было волшебство Рози.

И волшебство Винтерхейвена.

Я отодвинул все ананасы на одну сторону пиццы и начал есть. До начала игры оставались секунды, и я оглядел зал в поисках знакомых лиц. Моя семья сидела за столиком рядом с родителями Шайло. Мы несколько раз сталкивались с ними за последние дни, и это было не так неловко, как я ожидал. Они обняли меня, и никто из них не обвинял меня в том, что я выжил, а их сын погиб.

Хадсон поймал мой взгляд и помахал телефоном. Он ответил мне несколько дней назад, что почти ничего не знает о Рози и её отце, но постарается узнать больше.

Хадсон: Он никудышный отец. Беннет говорит, что он часто надолго уходил из семьи, отправлялся в путешествия, а потом исчез полностью, когда их мать заболела. Они не видели его уже больше десяти лет.

Я нахмурился. Почему он вернулся сейчас, после стольких лет?

— У меня перерыв на пять минут, — Рози снова появилась рядом, и я быстро убрал телефон в карман. Она потянулась за куском пиццы с ананасами, но остановилась, заметив, что я сложил их в форме сердца.

Я напрягся, вдруг поняв, что, возможно, зашёл слишком далеко. Или, может, она просто не в восторге от того, что я трогал её еду?

Но когда она обернулась ко мне, её улыбка была тёплой.

— Ты, оказывается, скрытый романтик.

— Ложь. Я злодей, помнишь?

Она встала за моим стулом, доедая свой кусок пиццы, и я потянул её за бёдра, поставив между своих ног, чтобы она могла опереться на меня, пока ела.

Я попытался сосредоточиться на игре — никто ещё не забил, так что исход был открыт. Но мягкая кожа её шеи отвлекала слишком сильно. Волосы Рози были собраны в высокий хвост, что бывало нечасто.

Я слегка подул на её шею и увидел, как мелкие волоски дрогнули. Она вздрогнула, и по её рукам побежали мурашки.

Я сделал это снова.

Но она даже не шелохнулась, её взгляд был прикован к экрану, будто там показывали самый напряжённый момент в истории спорта.

Тогда я наклонился ближе и коснулся губами изгиба между её шеей и плечом.

Она затаила дыхание, и на этот раз повернула голову ко мне.

Точнее, чуть выше моего плеча.

— Макс смотрит, — прошептала она, едва размыкая губы.

И всего двумя словами меня снова отбросило в ледяную реальность того, что мы здесь делаем. Мы с Рози не были в настоящих отношениях. Как бы мне ни хотелось, чтобы это было правдой. Мы не могли. Не с моими планами на отъезд. Не с её чувствами к другому.

Я прочистил горло и отступил на шаг назад.

— Значит, план работает.

— Похоже на то, — сказала она. Её взгляд задержался на мне на несколько секунд, а затем она вышла из моих объятий. — Мне пора возвращаться к работе.

Я попытался сосредоточиться на игре, но это было почти невозможно, когда Рози мелькала в моём периферийном зрении, порхая от столика к столику, как колибри перелетает от цветка к цветку.

К концу первого периода счёт оставался нулевым, напряжение нарастало. Брет провёл несколько минут в штрафном боксе, а Гейдж, обычно один из самых спокойных игроков, уже успел ввязаться в две драки.

Полуфиналы всегда были напряжёнными, но эта игра была заряжена эмоциями и энергией