глазах не было ни капли веселья. — И вы все вот так просто взяли и поверили новому ученику, с которым плохо знакомы? Поверили телепату? Решили нарушить правила университета, рискнуть своим будущим только потому, что этот человек вам рассказал свою душераздирающую историю?

— Да мы же в опасности были, ну, и есть, — начал Дьюнон, — а он нормальный чувак.

— Как вы пришли к таким выводам, поясните, — любопытствовал Альгерон. — Я сейчас не пытаюсь сказать, что Итан плохой человек и соврал мне и вам, нет. Я понял, что вы в курсе, что мы с ним знакомы. Но я хочу понять логику. Как, по-вашему, Итан производит впечатление человека, которому можно доверять до такой степени, чтобы вместе с ним идти на подобные поступки? Может, он в сговоре со своим отцом. Вы не думали об этом? А вы, Марта, почему не стали докладывать на одногруппника?

Я была благодарна Итану за то, что он не выдал меня, но все же мне стоило признаться в содеянном, чтобы объяснить ситуацию.

— У меня были сомнения, и я не сразу сделала вывод, что Итан — хороший человек. Он кое-что вам не рассказал. На самом деле, Итан не просто признался мне во всем. Я проникала в его сны. Он не знал об этом. У меня были мысли, что я должна рассказать о телепатии, но я решила убедиться. Итан не знал, как я выгляжу, поэтому я была уверена, что он меня не заподозрит.

И я, не вдаваясь в подробности происходящего во снах, рассказала о том, что узнала для себя об Итане. Не утаила и о последствиях.

Мистер Альгерон тяжело вздохнул, потирая виски. Его веки казались очень тяжелыми. Очевидно, день у ректора выдался не из легких, а тут еще и мы.

— Сколько нарушений, — протянул он вымученно, — телепатия, онейромагия вне правил, кража, взлом. Сплошная самодеятельность. Студенты совсем распустились, стоило мне на несколько дней отлучиться. Хотя, признаю, способ попасть сюда достаточно любопытный и оригинальный, хитро придумали. Вот работают же иногда мозги, но только не тогда, когда надо, и не в том, в чем надо. И что мне теперь с вами делать? Вы же понимаете, что вас всех по-хорошему надо просто исключить?

— Нет, пожалуйста, только не исключайте, — жалобно простонала Лара, — мы же это делали во благо вас и университета. Мы хотели, как лучше. Разве за хорошие намерения наказывают?

— Наказывают за действия, мисс Чартон, — пояснил ректор, — о намерениях можно гадать сколько угодно, а действия всегда говорят сами за себя. Вы нарушили правила, и это неоспоримый факт.

Наступило гробовое молчание. Никто не спорил, не возражал. Каждый из нас отдавал отчет своим поступкам.

— Я сегодня слишком устал, — нарушил тишину мистер Альгерон, — не так давно прибыл. Сейчас у меня нет желания и сил разбираться с вами, тем более, других проблем хватает, поэтому предлагаю разойтись. Скажем так, хорошие намерения вас не спасут, но отсрочат наказание. Не думайте, что вам все сойдет с рук. Когда будет нужно, я вас вызову к себе. А сейчас расходитесь по домам.

Ребята вздохнули с облегчением. Хоть наказания не избежать, но главное, что сейчас их отправляли на свободу, а об остальном можно подумать позже. Друзья поднялись и направились на выход.

— Итан, ты останься.

Все обернулись на него, не зная, уходить теперь без друга или нет. Альгерон устало ухмыльнулся.

— Я велел остаться Итану. Или вы все сменили имена?

— Пусть Марта тоже останется, — твердо попросил Итан.

Альгерон скептически посмотрел на меня, слегка недоумевая, для чего мне дальше присутствовать, но возражать не стал. Возможно, он что-то все же понял. Под этим взглядом стало не очень комфортно, но я отвела глаза и села на диван.

Друзья вышли, закрывая за собой дверь. Итан все это время стоял, не шелохнувшись, и теперь Альгерон подошел к нему. Еще раз оглядел парня и по-отцовски обнял. Ректор смягчился и теперь напоминал того Артура из сна. Итан обнял его в ответ.

— Мальчик мой, как же так… — с горечью прошептал Артур, но я услышала.

Выпустив друг друга из объятий, они сели на стулья рядом со мной. Было неловко от чувства, будто я здесь лишняя, но если Итан захотел моего присутствия, то я буду здесь. Тем более, что мистер Альгерон на меня перестал обращать внимание, сосредоточившись на общении с Итаном.

— Когда мне сказали, какой студент к нам поступает, я не поверил, увидев твою фамилию. Я был потрясен, убедившись, что это ты. Нарушил правила, разрешив тебе перевестись так быстро, но я не мог поступить иначе, — Артур нервно засмеялся. — Да, эти слова сейчас произнес ректор, который только что отчитывал студентов за нарушение правил.

Тут и мы с Итаном не удержались от смешка.

— У меня и сомнений не было в том, что виноват Чейз, — продолжил Альгерон. — Ты прекрасно знаешь, Итан, что я очень давно знаком с этим человеком и знаю, на что он способен. Но я никак не ожидал, что и тебя это тоже коснется.

Итан, кажется, не обратил внимание на формулировку предложения, так как собственная проблема явно волновала его больше всего, а вот мне в голову сразу бросилось слово «тоже». Неужели отец Итана с кем-то уже проделывал подобное? Хотя была вероятность, что Итан об этом знал, поэтому ничего не спрашивал. Но мне стало ужасно любопытно, кого и каким образом коснулась подобная участь.

— Артур, вы подскажете, что мне делать? — голос Итана дрожал, слишком давно он мечтал узнать ответ на свой главный вопрос. — Как мне вернуть зрение?

Надеясь на чудо, я смотрела на мистера Альгерона, в предвкушении ожидая ответа. Но на его лице возникла гримаса боли и отчаяния. Я тут же осознала, что положительного ответа не последует.

— Я не знаю, Итан, — скорбно произнес Альгерон, склонив голову. — Я бы очень хотел тебе помочь и, поверь, сразу сделал бы это, узнав о твоем положении. Разве я мог тебя оставить так? Нет. Но на данный момент я бессилен. Ты же знаешь, мы не изучали углубленно варианты воздействия, которые могли бы как-то вредить физически. Мы лишь рассматривали теорию, но не проверяли по понятным причинам. Этим занимался только твой отец. Боюсь, что ответ знает лишь он.

Итан старался держаться, но я чувствовала, как ему в эту минуту было горестно и больно. И меня саму охватило отчаяние. Неужели ничего нельзя сделать? Неужели нет выхода?

— Это не значит, что вариантов совсем нет, — тут же пояснил Альгерон, видя, как мы поникли, — наверняка можно что-то попробовать.