Хотела бы я, чтобы это было так. — Нет, у меня были дела, поэтому я не смогла пойти. — Он знает о маме, но не знает об ужасе, который случился после ее смерти, или о том, что я не смогла нормально закончить среднюю школу.

— Какая жалость. Пошли, начнем паковать вещи. — Он протягивает мне коробку, и я ее беру.

Пока он идет в главный гардероб Скарлетт, я остаюсь здесь и упаковываю ее костюмы.

Мы проводим в комнате около трех часов, тщательно упаковывая и убирая вещи, прежде чем зазвонит его телефон.

Каждый раз, когда звонит его телефон или приходит сообщение, я думаю, что это как-то связано с Робертом. Когда он достает его из заднего кармана и отвечает, говоря по-русски, в его глазах появляется этот темный взгляд, который подтверждает мою правоту.

Я не понимаю ни слова из того, что он говорит, но я не думаю, что мне это нужно, чтобы знать, что он говорит о Роберте. Всякий раз, когда он говорит о нем, я улавливаю проблески того человека, которым является Эрик, под обаянием.

Он вешает трубку и крепче сжимает телефон.

— Извини, Куколка. Нам пора идти, — говорит он.

— Ох, ладно.

— Не волнуйся, мы вернемся в другой день. Бери то, что у тебя есть.

— Что-то случилось?

Он удерживает мой взгляд, когда тянется, чтобы коснуться моей щеки. Тепло его прикосновения снова успокаивает меня, и я понимаю, что не должна этого искать.

— Не беспокойся об этом.

— Но…

Слова украдены из моего разума, когда он нежно целует меня в губы. Поцелуй слишком нежен для него, или, может быть, лучше сказать, слишком нежен для нас. И не такой, чтобы давать кому-то вроде меня. Это тот поцелуй, который я бы представила, как он дарит женщине, которую любит, когда они неторопливо прогуливаются по прекрасному саду или лугу.

Когда он отстраняется, кажется, что он даже сам удивлён.

— Не волнуйся, — снова говорит он. — Хорошо?

— Хорошо.

— Теперь пойдем.

Я хватаю коробку, и мы уходим. Он сказал, не волнуйся, но теперь я волнуюсь, потому что только что он был совсем не похож на себя. Так что теперь я думаю, что должно быть что-то, о чем стоит беспокоиться.

Я не буду лгать себе. Я боюсь Роберта. Я боюсь, что он все еще может попытаться убить меня, а я не хочу умирать.

Я никогда не хочу умирать. Но, возможно, однажды у меня не будет выбора.

Глава 21

Саммер

С того момента, как наступила ночь, я поняла, что мне будет трудно заснуть.

Эрик и я вернулись сразу после обеда, и с тех пор я его не видела. Я пыталась отвлечься от всего, просматривая сценарий пьесы Скарлетт.

Скарлетт и я постоянно репетировали свои реплики. Репетиция реплик помогала мне отвлечься. Было здорово, когда она впервые присоединилась к спектаклю, потому что я репетировала с ней каждый день. Она звонила мне, и мы часами сидели на телефоне, просто репетируя. Это прекрасный сценарий, и мне нравилось разговаривать с сестрой, поэтому меня не волновало, сколько времени это займет, или даже то, что я закончу смену в клубе и проведу это время с ней.

Поскольку я такая же сумасшедшая, как и моя сестра, мы знали все реплики на протяжении всей пьесы. Это заставило ее хорошо звучать, когда мы репетировали.

В десять, не увидев возвращения Эрика, я немного посмотрела телевизор в гостиной, прежде чем снова уйти в свою комнату и задремать на несколько часов.

Я как раз собиралась снова углубиться в чтение, когда услышала что-то странное. Не могу точно сказать, что это было. Единственные звуки, которые доносятся изнутри, похожи на что-то за дверью или в коридоре.

Поскольку, прислушавшись, я больше ничего не слышу, решаю пойти и проверить. Добравшись до кухни, я замечаю шаги и разговоры, которые доносятся с террасы. Она расположена рядом с джакузи, а вход туда находится прямо в конце коридора.

Судя по всему, снаружи может быть только Эрик.

Мои щеки горят, когда я вспоминаю нас там, в той же горячей ванне. Я много чего делала в своей жизни, но то, как я вела себя с ним той ночью, было совершенно скандальным.

Если я слышу, как он говорит, это может означать, что он не один. А если он у джакузи, я не могу представить, чтобы он был там с одним из своих охранников в этот час.

Я смотрю на часы и вижу, что уже почти час ночи.

Так что если он находится в джакузи или около нее, возможно, он с женщиной.

Насколько глупо я буду выглядеть, если пойду туда?

Насколько же я глупа, что чувствую, как меня пронзает укол ревности?

Я снова слышу, как он говорит, но теперь я могу различить, что он говорит по-русски, и резкий тон его голоса предполагает, что он отдает приказ, как когда я слышала, как он разговаривал со своими людьми. Никто не отвечает, так что это означает, что он говорит по телефону.

Так… он один?

Мои ноги движутся навстречу его голосу, а мое тело принимает решение найти его.

Я подхожу к двери и вижу, как он стоит без рубашки на балконе. В одной руке у него сигара, а в другой — телефон, прижатый к уху.

На маленьком столике у балкона стоит открытая бутылка вина.

Я останавливаюсь у двери и смотрю, как дымный след смешивается с лунным светом, пока он продолжает говорить. Повернувшись ко мне спиной, он напрягает мускулы и выпрямляется, словно ангел мщения. Хотя он и не старается, красота его скульптурного тела ослабит защиту любой женщины.

Даже мою. Должно быть, он знает, если я здесь и наблюдаю за ним.

Или, может быть, просто какая-то часть меня застряла на мыслях о том, как он меня поглотил.

Я замечаю, как он как бы оглядывается через плечо, но я не уверена.

Он говорит что-то еще по-русски, кладет телефон на стол и тянется к бутылке, чтобы сделать глоток вина.

Пить из бутылки, похоже, не в его стиле, и мне кажется, что тут что-то не так.

— Ты собираешься смотреть на меня вся ночь, куколка? — Он говорит.

Он все еще стоит ко мне спиной. Я знаю только, что он имеет в виду и определенно знает, что я здесь, потому что он назвал меня куклой. Что еще он сказал, я понятия не имею.

— Знаешь, я