Потом рабочий день у Брендона увеличился до шести часов в день, а потом до восьми. Но омега не давал задерживаться на работе, и Брендон был едва ли не единственным альфой, кто уходил с работы в положенное законодательством время. Они теперь обедали в кабинете. Верный помощник Огнедышащего притаскивал из ресторанов обед на двоих и обязательно кофе для хозяина и что-нибудь сладкое для омеги.

И вот, наконец, отгремели праздничные корпоративы и все отправились на три праздничных выходных дня по домам. В лесном шато, как сюрприз для Дара, в последний рабочий день установили украшенную ель, разожгли камин и развесили праздничные гирлянды. Брендон закусил губу, чтобы не рассмеяться, наблюдая, как Дар с восторгом бегает по дому и напевает Рождественские гимны. Брендон знал, что Дару звонили из семьи опекуна и приглашали провести вместе Сочельник, но омега отказался, сообщив, что не хочет оставлять Брендона в такой день одного. Омега прекрасно слышал, как тому звонили и родной папа, и всевозможные дядюшки и друзья, но альфа неизменно всем отказывал. Он вообще вел себя, как Скрудж, который, погрузившись в пучину дел, казалось, совершенно позабыл о празднике. Но празднично украшенный дом привел Дара в щенячий восторг и он старательно удерживал себя, чтобы не скакать на одной ножке от восторга.

Очень кстати, что в последний рабочий день Дар сдал тестовые экзамены за полугодие и поэтому с чистой совестью предавался ничегонеделанью. Брендон тоже был расслаблен и благодушен. Санчо Панса получил законные выходные и был отправлен к семье и детям, и когда выпал Рождественский снег, казалось, что Дар и Брендон остались одни во вселенной. Дар нажарил примерно ведро попкорна и, подхватив ведерки с мороженым и миски размером с тазик, полные снеками и чипсами, забрался в кровать к Брендону. Он поставил на большом экране подборку Рождественских сказок. Черно-белые фильмы сменялись мультфильмами и мюзиклами, а они валялись на кровати и ели всякую всячину, как два ребенка, которые наконец выбрались из-под родительской опеки и теперь могут есть все то, чего хотелось, но было под запретом.

Дар засыпал под очередной фильм и, проснувшись, переключал на следующий, а Брендон с наслаждением наблюдал за всем происходящим и всеми порами тела впитывал детскую наивность старого праздника. Когда можно не опасаться, что от тебя чего-то ожидают – подарков, речей, командных посылов. Когда не надо держать лицо и можно распустить узел в душе, связанный из условностей и догм, и быть самим собой, как в далеком детстве. А еще поймал себя на странной нежности, глядя на спящего омегу, который, как котенок, свернулся в клубочек и уснул, перемазанный в шоколаде и с прилипшими к щеке крошками чипсов.

А когда наступил День подарков, к ним прилетел почтовый дрон с подарком от опекуна. В коробке обнаружились смешные полосатые носочки явно ручной работы. Жестяная коробка с домашним печеньем. Свернутое в трубочку и завязанное ленточкой эссе, написанное красивым детским почерком: «О самоопределении омег во времена альфьей семейной диктатуры». Дар бегло просмотрел его, а Брендон с интересом прочел, поржал в душе, но в конце похвалил несколько цитат, взятых из разных источников, но, как ни странно, весьма к месту. Он даже написал шутливую рецензию к эссе и отправил его вместе с коробкой шикарных конфет обратно отправителю.

А вот Дар за это время буквально завис у последнего подарка, вложенного в коробку. Это была семейная фотография в рамке. Брендон заглянул через плечо и растерялся. На фотографии в центре стоял Бигль. Его офис был в том же здании, что и у Брендона, они даже несколько раз встречались в лифтах… они не общались, но за несколько лет Брендон, как хозяин небоскреба, выучил всех своих арендаторов.

Бигль гордо стоял в окружении семьи – миловидного омеги, по всей видимости, супруга, поскольку на него очень походил лицом старший ребенок, явно омега, но со слишком уж решительным выражением лица, и двое близнецов-крепышей. Явных альф, с такими же скулами, как у самого Бигля, но с разрезом глаз, как у омеги. Это явно была семья. А рядом со старшими Биглями был приклеен Дар, вырезанный из какой-то фотографии. Это был не фотомонтаж, а именно одна фотография, приклеенная поверх большой. На Дара указывала стрелка, над которой было написано: твое место в семье. Ты с нами, даже если и далеко от нас.

- И кто это? - поинтересовался альфа.

- Мой опекун Саймон Бигль и его семья. А я у них вроде как наследство или приемный ребенок, - Дар погладил фотографию по рамке и поставил ее над камином, - это именно они с братом вытащили меня из той страшной передряги. Они очень помогли мне, даже не представляю, что было бы со мной, если бы не они.

- Оу, - задумался Брендон, он слышал, что опекуна Дара зовут Саймон, но не предполагал, что это именно Бигль, - это им ты послал кофе и шерсть для вязания?

- Да, - Дар улыбнулся и натянул на ноги полосатые носочки, - смотри, какая прелесть!

- У меня тоже есть для тебя подарок, - улыбнулся Брендон и протянул небольшую бархатную коробочку, - не бойся, это не кольцо.

Дар улыбнулся и отщелкнул замочек. Там лежала небольшая подвеска на цепочке. Она была выполнена, как дубовый листик с бриллиантовой капелькой росы.

- Я помню о твоей любви к подвескам, вот и захотел, чтобы у тебя была память об этом лесе, - Брендон самодовольно улыбнулся, - и, более того, это первый подарок, который я выбрал сам, а не поручил Санчо. Это был тяжелый выбор, и теперь я могу сказать честно – лучше дарить всем чеки, это намного безопаснее и быстрее. Я пока выбирал этот подарок, чуть с ума не сошел и едва не прибил тупого продавца. Он мне всякую гадость подсовывал вместо нужных вещей.

- А у меня для тебя кольцо, - Дар рассмеялся и протянул альфе маленькую глянцевую коробку с бантиком, - но ты можешь его принять в подарок без всяких обязательств.

Альфа с интересом открыл коробочку, там лежало резиновое кольцо ручного эспандера с надписью «Третьему, который первый во всем».

- Я купил его, когда вчера возвращался из института, - доверчиво сообщил омега, - нравится? Это очень полезный подарок и он будет напоминать тебе о том, что никогда не следует сдаваться, даже если ситуация выглядит безнадежной.

Брендон только молча кивнул. Он сейчас не смог бы сказать ни слова.