Много лет спустя, когда зимним утром Натка шла по расчищенной дорожке кладбища проведать маму, она заметила знакомый силуэт возле холмика свежей земли в самом начале кладбища. Сгорбленная мужская фигура одиноко стояла, опустив голову, Натка поняла – Вероника Эдуардовна освободила своего сына, но надо ли ему это теперь. Она прошла мимо, не потревожив мужчину, это была не ее семья, не ее мир и даже не ее вселенная. Больше она ни разу в своей жизни не видела Юрия Георгиевича, его судьбой не интересовалась, и он делал то же самое в отношении Натки и ее семьи.

Только вот однажды весной в калитку постучал незнакомый ей мужчина, от которого отворившая дверь Натка узнала, что это сын Юрия Георгиевича, зовут его Эдуардом, и он явился поговорить. Натка удивилась, но гостя впустила, и узнала от него, что Эдуард находится в затруднении в связи с исполнением последней воли своего отца, который скончался накануне. Оказалось, что Юрий Георгиевич завещал похоронить его рядом с Элеонорой, а на это требуется разрешение родственников. Администрация кладбища отправила Эдуарда к Наталье, но это была еще половина вопроса – кроме всего прочего имеется распоряжение Вероники Эдуардовны, которая оформила на себя два места и оставила распоряжение похоронить сына рядом с нею. И вот теперь Эдуард не знал, как ему быть, и просил совета у Натальи…

Натка смотрела на усталое и озабоченное лицо мужчины, который был ей сводным братом, но, к сожалению, тоже не был родней…

– Вы знаете, я сомневаюсь, что моя мама хотела бы того же самого, чего желал ваш отец…

– Наш с вами отец, – поправил ее Эдуард. – Отец перед смертью все мне рассказал, и я знаю, что вы – его дочь и моя сестра.

– Нет, Юрий Георгиевич был вашим отцом, а для меня – он посторонний человек. Так вот, я думаю, маме бы этого не хотелось, поэтому не сердитесь и отнеситесь к моему решению с пониманием. Но разрешения я не дам.

– Что ж, простите, что побеспокоил вас, – Эдуард поднялся. – Я вас понимаю… не думайте, что буду как-то осуждать вас за такое решение… У отца был тяжелый характер, и мы с сестрой тоже не видели от него отцовской любви. Ну, вот вам мой адрес и телефон, если… если вдруг будет необходимость – милости прошу, без стеснения…

После его ухода Натка долго и мучительно размышляла, что Вероника Эдуардовна даже после смерти не желала отпускать от себя своего сына… Иногда Натке думалось, может, зря она не дала разрешения… но приходить к маме и видеть рядом с нею того, кто предал и погубил ее, было выше Наткиных сил!

Но это все будет уже позже… а в тот осенний день, наблюдая золотой листопад за окном и слушая, как звонко мурлычет Буська, прищуривается возле Ванюшкиной кроватки, Натка ждала возвращения Саши с дежурства, и Алешки – из школы, и была тихо и умиротворенно счастлива…

И, конечно, Натка еще не знала, как много всего ждет ее впереди – и приятного, и не очень… Это и свадьба Семена, скромная, но такая искренняя и светлая. И рождение дочки Анечки в их собственной семье, тогда она впервые видела, как текут слезы радости из Сашиных глаз. И испытания ей самой – еще две операции на ноге и позвоночнике, долгое и болезненное восстановление после них…

Но с поддержкой семьи это было уже не так тяжело. И дня не проходило, чтобы хоть кто-то не навестил ее тогда в больнице – то Николай Иванович вместе с Алевтиной Захаровной и свертком горячих пирожков, которыми запросто можно накормить два этажа стационара больницы! То Катерина с Игорем заглянут на полчасика, прихватив с собой пару кило конфет («Ну ты же здесь не одна, все хотят к чаю сладенького!»), то Саша с ребятишками и сеткой ярких душистых апельсинов, в которой сверху заботливо уложена Алешей новая книжка, аккуратно обернутая в бумагу…

Теперь, когда Натка знала, что у нее есть семья, где ее любят и ждут, все испытания вроде бы и испытаниями не казались, так, просто-напросто жизнь, обычные житейские заботы, которые нужно просто пережить.

Эпилог

Моя рассказчица, с которой мы сидели в небольшом скверике тихого провинциального городка, замолчала, все еще погруженная в воспоминания.

Листья так же кружились вокруг нас золотым вальсом, обнажая кроны старых вязов, легкий ветерок гнал листву по зеленой еще траве газона, как и много лет назад… из года в год.

– Вот так и мы и живем, в круговороте, как и все люди, – тихо улыбнулась осени Наталья. – Самой не верится, что все это когда-то произошло со мной наяву… кажется, будто это было давно-давно.

– А сейчас? – задала я не совсем понятный даже самой себе вопрос.

– А что сейчас, и сейчас все, как у всех. Саша и я, мы уже пенсионеры, живем в доме Николая Ивановича. Он нас покинул, к сожалению, но внуков всех дождался и понянчил. Не болел, просто прилег днем на диванчик, глаза закрыл и все… будто заснул! В нашем доме на Березовой живет Алеша с женой и детьми, он тоже в МЧС работает, в пожарке. Два сына у них с Женей, все хорошо, дружно живут, Женечка хорошая, мы с ней больше, как подружки. Ванюшка отучился, программы какие-то пишет для компьютеров, три года назад уехал в Москву. Анютка оканчивает институт, пока вроде бы не собирается никуда уезжать. Так вот, я и говорю, все как у всех.

– А Елизавета Александровна? Скончалась?

– Да, ее не стало через семь лет после гибели Андрея. Ее дочка нашла, Полина, когда из города приехала… Сын рядом жил, мать и не проведывал, так и лежала бы, если бы не Полина… Жалко ее, конечно, страшная судьба. А знаете, пойдемте кофе пить! Я тут знаю одну кондитерскую, рядом с магазином «Детский мир», там такие пирожные вкусные, «Картошка», как в старые добрые времена!

Будто стряхнув с себя остатки воспоминаний, Наталья улыбнулась мне так, что согрелось сердце, и будто уложились в коробку все события, рассказанные ею, до той поры, когда придет пора открыть крышку и переписать все на бумагу…

А кофе тогда был