Она покачала головой:

— Нет. Я люблю совсем другого человека. И, если вы хоть немного расположены ко мне, вы не станете применять насилие к моей воле. Я умоляю вас освободить меня от данного вам обещания!

В этот момент в комнату вошла миссис Грансильвер. Лицо ее стало белее мела, она переводила глаза с дочери на лорда Роберта, и смешно хватала ртом воздух, которого ей вдруг показалось мало.

— Роза, Роза! — закричала она, бросаясь к дочери, — да как ты смеешь! Да как ты...

— Не переживайте, миссис Грансильвер, — проговорил Роберт, беря себя в руки. Поплакать и попереживать он успеет, добравшись до собственной спальни, — я не насильник и не желаю брать в жены девушку, которая идет к алтарю не по своей воле.

Губы его дрогнули, он обернулся к бледной Розе, глаза которой вспыхнули истинной ему благодарностью.

— Лорд Роберт, — прошептала Роза, делая шаг к нему, — вы благородный человек... я очень ценю вашу доброту! Спасибо вам!

— И вам спасибо, — проговорил он, — за честность.

Миссис Грансильвер хотела что-то сказать, но лорд Роберт быстро прошел мимо нее не поклонившись. Он сбежал вниз по лестнице, забыв трость и шляпу, и быстрым шагом пошел по мостовой, не замечая ничего вокруг.

Мечта рухнула и погребла его под собой. То, чему не суждено было сбыться, не сбылось. Мисс Роза оказалась слишком юна и страстна, чтобы разделить с ним его спокойную размеренную жизнь и принять все то, что он готов был сложить к ее ногам — богатство, титул и его любовь до гробовой доски.

Глава 7. Ночь

Причина, по которой он вернулся обратно в дом отца, Норману так и осталась неизвестной. Проснувшись поздним днем, он отобедал с Сарой и Кейром, собрался и ушел, даже несмотря на то, что у него болела голова, и идти домой ужасно не хотелось. Какой-то сыновий долг тянул его прочь из прибежища любви туда, где все были несчастны. Он не знал, как называлось это чувство, но не мог поступить иначе.

Отца дома не было. Он уехал в банк и пришел совсем поздно, когда Норман успел хорошо проспаться и выглядел вполне прилично. Он успел поговорить с сестрой и выяснить, что она отказала жениху и свадьбы не будет, и что отец совершенно точно не в духе. Эта свадьба была его последней надеждой выгодно пристроить дочь.

— Зачем ты это сделала? — не понял Норман, — ведь у тебя в сетях был отличный граф!

— Я выйду замуж только за виконта Ригл. И не за кого больше!

— Какой-то мутный тип с мутной историей, — Норман взъерошил волосы, — я бы за него тебя тоже не выдал.

Разговор их прервался с появлением отца. Норман весь подобрался, ожидая бури, а Роза сделала реверанс и поспешила убежать, боясь, что отец снова будет упрекать ее.

— Я бы на вашем месте запер ее в клетку, — сказал Норман, смотря Розе в след.

Отец взглянул на него из-под бровей.

— Я бы на своем месте тебя запер в клетку, — проговорил он, но Норман не чувствовал в нем злости.

Отец устал, и явно не был готов к разговору с сыном. Он прошел к себе, ничего не сказав более, и сел в кресло, вытянув ноги.

Решив, что буря миновала, Норман стал строить планы на вечер. Он без всяких препятствий вышел из дома и отправился искать Дженни, которая обнаружилась в доме терпимости. Она просила обождать, и Норман, заказав себя виски, ждал ее внизу. Потом она сошла, как всегда веселая и улыбчивая, и они долго болтали, и Дженни наполняла его стакан.

Домой Норман вернулся глубоко за полночь.

Он старался не шуметь, но тело его слушалось весьма плохо. Он хлопнул дверью, пытаясь закрыть ее тихо, он уронил трость, которая упала с гулким грохотом. Проходя по коридору, он увидел, что окно, в которое он лазал когда-то, открыто, и закрыл его, ударив рамой так, что разбил стекло. Тут же он увидел, или ему померещилось, как какая-то фигура метнулась вверх по лестнице, появилась вторая, в которой он узнал свою сестру, и обе тени исчезли в дебрях второго этажа. Норман бросился за ними, но ноги его заплетались. Он упал на ступенях, грубо выругавшись. Поднялся с большим трудом, и поплелся наверх, держась за перила и чертыхаясь.

Когда он был уже у своей комнаты, то услышал, как какая-то дверь распахнулась, и в коридоре появился отец в ночном халате.

— Неужели мой сын не может стать приличным человеком хотя бы на несколько дней? — воскликнул отец, и остановился напротив Нормана, — да, я отпустил тебя вечером, но я не позволял напиваться в стельку! На кого ты похож, посмотри!

Норман попытался ответить, но не успел. Отец размахнулся и влепил ему пощечину.

Норман попятился и ударился спиной о стену, теряя и так хрупкое равновесие.

— Да там Роза была с любовником, — наконец сказал он заплетающимся языком, — и вы ее не бьете! Меня же вы ненавидите!

— Еще одно слово и я тебя убью! — отец втолкнул его в спальню, — ты только позоришь меня! Ты — исчадие ада! Не копейки больше не получишь на своих шлюх! Только попробуй еще раз выйти из дома без моего позволения! Я тут же разгоню твое гнездо с беременными шлюхами! Отправлю ее в работный дом!

Норман, который было упал на кровать, тут же поднялся. Ему показалось, что в голове его прояснилось, а в груди вырос ком, который, разгорался, как пламя в камине. Ужас, ненависть, да, настоящая испепеляющая ненависть к этому человеку, стоящему перед ним и диктующим, что ему делать, заставили дрожать его руки. Он сжал кулаки.

— Откуда ты знаешь? — спросил он хрипло, — да не важно. Только тронь Сару и моего ребенка! Только тронь!

Отец рассмеялся. Глаза его сверкнули в темноте, и Норману кровь бросилась в голову.

— Неужели думал скрыть? Ты, ничтожество, со своим ублюдком... и это вместо того, чтобы жениться на приличной женщине и иметь законных детей! Шлюхи, виски, веселье... Кого я вырастил? Завтра же чтобы ее не было в обители любви! Или я предупредил...

— Я тоже предупредил, — прошипел Норман, наступая на отца, от чего тот вдруг попятился,