Сижу в шоке, не зная, что сказать и сделать. Ну разве что только одно.

– Демьян! – громко окрикиваю его, приподнимаясь с коврика.

– Боже, зачем так орать? Ты чего?

– Я тебе сейчас устрою. Вот чего.

– Так, тихо. Что случилось? Верни вообще свои ноздри в исходное положение. Чего ты так их надула?

– Ты знаешь, что я сейчас сделаю?

– Не знаю, что именно, но что-то нехорошее. Возможно, поглотишь меня своими ноздрями, как некогда каравай ртом. Ладно, ладно, не злись, тебе нельзя. Дай угадаю, – переводит взгляд на холодильник. – Я нарушил товарное соседство? Положил селедку рядом с сосисками?

– А ты и это сделал?! Сколько раз я просила класть рыбу на отдельную полку?

– Я поклал, наклал, наложил и положил куда нужно, Леночек. Это была шутка.

– Провокатор.

– Ну разве что чуть-чуть, но ты же от этого прешься, вот я и даю тебе пищу для развлечения. Так за что ты на меня орешь?

– Сережа только что сказал…йух.

– Ммм… ну йух и йух, что не так?

– Это не совсем йух.

– Ммм… полуйух?

– Ты издеваешься?

– Вообще-то нет. Я серьезно. Что не так?

– Йух. Он сказал йух. Это плохое слово.

– Не вижу ничего плохого, – совершенно серьезно произносит Демьян.

– Переставь буквы в этом слове и получишь нужное плохое слово.

– Уйх. И что? – кажется, сейчас я совершу реальное убийство.

– Помнишь ты учил меня нехорошим выражениям типа «папе сделали ботинки»?

– И?

– Ну вот первое слово, если его быстро сказать – это плохое слово женского рода, а его аналог мужского рода был произнесен только что твоим сыном – йух. Только первая «х», а последняя «й».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Ясно. Может, тебе показалось.

– Нет, он произнес это дважды, – синхронно поворачиваемся на голос Сережи. – Нет, уже как слышишь трижды. Твоих рук дело? Точнее языка?

– Сто пудов нет, собакой твоей клянусь.

– Знаешь что?!

– Знаю. Я тебя тоже люблю. Отучим. Членом клянусь.