— Я Аливия. У меня тоже много братьев. Сегодня Хэнк собирается надрать кому — нибудь задницу.

Они смеются, и вскоре она уже сидит между ними, болтает без умолку и расспрашивает их обо всем, начиная от их семейного положения и заканчивая их любимой диснеевской принцессой. Через пятнадцать минут после начала игры Хэнк забивает гол, и мы все с воплями вскакиваем на ноги. Марк и Шон дают пять, а некоторые родители оборачиваются, как будто их обижают наши аплодисменты.

— Эй, Мэтьюзы. Потише. Это командный вид спорта, — кричит лысеющий мужчина впереди.

— Я не вижу там командных действий, — спокойно кричит в ответ Коул.

Он продолжает болтать без умолку.

— Может быть, если бы ваш мальчик остепенился, у кого — нибудь другого появился бы шанс, — продолжает болтать он.

Мяч выбит за пределы поля, и Хэнк подбирает его.

— Смотри, — говорит Мэгги, привставая и игнорируя придурка перед нами.

Мы все наблюдаем, как Хэнк подбирает мяч и делает несколько шагов назад перед броском вперед, запуская мяч далеко — далеко. Мы кричим.

— Это было потрясающе, — говорит Шон.

Крикуны на трибунах вскакивают.

— Серьезно, это не НФЛ. Они просто кучка детей. Вам нужно прекратить это маленькое представление и положить этому конец.

Я встаю вместе с Марком, Шоном и Коулом.

— Вы четверо, сядьте, — ругается Мэгги, и мы следуем указаниям.

Парень смеется, и я знаю, что мы вчетвером хотим стереть это самодовольное выражение с его лица.

— Вы все просто думаете, что ваша фамилия сделает за вас всю вашу работу по жизни, а тем временем эти дети страдают, пока вам так легко всё достаётся. Это смешно, — он машет рукой и садится.

Поза Мэгги рядом со мной становится напряженной, а затем она вскакивает. О, чёрт. Я видел этот взгляд раньше. Я поворачиваюсь к Марку и Шону, не в силах сдержать улыбку.

— Эй, придурок, — зовет Мэгги, и он оборачивается. — Да, ты.

— Мэгги, — тихо говорю я, но она, конечно, игнорирует меня.

— Может быть, если бы ты вытащил голову из своей задницы, то понял бы, что единственная причина, по которой ты вообще здесь сидишь, заключается в том, что наш маленький хвастун нес эту команду на своих плечах весь сезон. Когда вы хотите поговорить о тяжелой работе, преданности делу и мастерстве, кто — то действительно может вас выслушать. А пока заткнитесь и будьте благодарны, что он помог команде продвинуться так далеко, а ваш ребенок сможет добавить это достижение в свои заявки в университет.

Некоторые люди вокруг нас смеются, когда она садится. Марк тихонько присвистывает.

— Мэгги, напомни мне, чтобы ты всегда была в моей группе поддержки.

— Не поощряй её, — говорю я, хотя ни за что не позволила бы Мэгги быть в чьей — либо группе поддержки, кроме моей.

Хэнк забивает ещё два гола, но этот придурок впереди держит рот на замке.

Дома мы заказываем пиццу, пока Марк и Шон играют в видеоигры с мальчиками, и Лив легко уговаривает их позволить ей накрасить им ногти. Пока дети принимают ванную, я разжигаю камин во внутреннем дворике, и мы отдыхаем, пока Мэгги укладывает детей спать.

— С тех пор, как мы виделись в последний раз, всё немного изменилось, — на неаккуратных красных ногтях Шона отражаются отблески огня, когда он подносит пиво к губам.

— Думаешь?

Для меня всё по — другому.

— Мэгги великолепна, — говорит Марк, бросая пивную этикетку в огонь. — Она великолепна, и держу пари, она заставляет тебя много думать, — он показывает на свою голову, и он понятия не имеет. Она была лучшим сюрпризом в моей жизни. — Дети тоже замечательные, и ты хорошо ладишь с ними. Кто бы мог подумать?

— Они все замечательные, — это всё, что я могу придумать или готов признать вслух.

— Так когда же ты, наконец, признаешь, что это больше, чем договоренность? — Шон делает еще один глоток пива, глядя на меня поверх горлышка своей бутылки.

Я смотрю на него в ответ.

— Мне нечего сказать. Мэгги великолепна. Она в значительной степени идеальна, но ты же знаешь, что я не был создан для этого.

Он поднимает взгляд к небу.

— Сдается мне, ты был создан именно для этого. Кажется, ты хорошо вписываешься, и вы с Мэгги, кажется, дружны.

— Не придавай этому значения.

Мне нужно сменить тему. Мы слушаем потрескивание огня в холодном ночном воздухе, а затем Марк вставляет свои две копейки.

— Не будь идиотом. Убедись, что ты не позволишь чему — то хорошему ускользнуть у тебя из — под рук, потому что ты слишком занят отрицанием того, что может быть прямо у тебя перед носом.

От этих разговоров о серьезных отношениях у меня в груди нарастает давление, и мне нужен выпускной клапан.

— Мы говорим обо мне, или ты вспоминаешь Лекс?

Марк усмехается.

— Ты же знаешь, я давно забыл об этом. Я был идиотом. А теперь она выходит замуж.

Лекс была первой и единственной девушкой Марка, его единственной любовью, которую он так и не смог забыть. Несмотря на то, что он притворяется плейбоем, его сердце по — прежнему всецело принадлежит ей, и, боюсь, так будет всегда.

— Прости, чувак, — говорю я, зная, что эта новость причиняет боль.

— Да, что ж. Постарайся извлечь урок из моей ошибки.

Дверь во внутренний дворик открывается и закрывается, когда появляется Мэгги с пивом. Свободных стульев нет, и она без колебаний садится мне на бедро, поджав ноги, как будто это самая естественная вещь в мире. Я не сомневаюсь, что оба этих идиота это замечают, но, поскольку они ценят свои жизни, они не говорят ни слова.

— Ладно, мальчики. Я хочу услышать от вас всевозможные истории, — она ухмыляется. — Он был очень молчалив, когда дело касалось вас двоих, так что давайте послушаем.

Марк и Шон смеются и рассказывают ей, как мы познакомились, но беззаботно. Учитывая, через что нам троим пришлось пройти, мы уважаем границы и частную жизнь друг друга.

Мэгги смеется над их приукрашенными историями и рассказывает кое — что из своих, из наших первых дней совместной жизни. Я притягиваю её ближе и кладу руку ей на бедро. Не успеваю я опомниться, как она уже прижимается ко мне, и это приятно. Ощущение близости с ней становится больше, чем желанием. В конце концов, это то, что мне нужно. Ощущение её рядом со мной. Тихая близость между нами. Это невинно, успокаивающе и безопасно, то, что я не хочу терять.

Я думаю о том, что сказали Шон и Марк, о том, что это