– Хорошо, – кивнул тот.

Коллеги матери вышли, перешёптываясь и качая головами. Тоха закрыл за ними дверь.

Он посидел ещё рядом с матерью. Потом поднялся, прошёл на кухню. Почистил картошку на пюре, поставил вариться. Уточнил у матери, что делать дальше. Когда пюре было готово, принёс ей тарелку. Мать нехотя, но немного поела. Потом уснула. Тоха тихонько вышел: пора было отправляться в лес.

Кружочки новых уровней горели над Салтаевским лесом и на излучине реки Кокшаги.

Тоха шёл, посвистывая. Лес находился недалеко, в километре. Тоха углубился по тропинке в чащу. Здесь ещё было влажно и сумрачно, как будто весна пришла на полмесяца позднее. Однако на солнечных местах трава уже была высокая.

Справа Тоха увидел поляну белых цветов. Он свернул с тропинки. Ландыши! Целое море ландышей. Не какие-нибудь маленькие, хилые, нет, эти были крупные, стройные, с ровными продолговатыми листьями, с крупными цветами-колокольчиками, в самом цвету.

«Сорву один букет маме, пусть порадуется, а один – для Янки. Унесу ей к пруду». Тоха наклонялся, срывая цветы с листьями у самой земли. Скоро он держал в руках целую охапку ландышей, разделить их на два букета было проще простого.

«Интересно, откуда тут такая огромная поляна ландышей? – недоумевал Тоха. – И так недалеко… Да об этом бы уже пол села знало, и все бы давно рванули сюда за такой красотой».

Тоха поднял глаза от цветов, набрав букет, и вдруг его взгляд наткнулся на трухлявый пень, поросший зелёным мхом. Сверху на пне росли две малюсенькие ёлочки. Их даже ёлочками-то назвать трудно – так, росточки сантиметров по пять высотой.

Тоха обошёл пень. На тропинку ему надо было выходить во-он туда, он это точно знал. Тоха втянул пьянящий запах ландышей – м-м-м, какой аромат! Он шёл, шёл, тропинка не появлялась. Тоха остановился, осмотрелся. Вон там поляна ландышей всё ещё виднеется. Ему – сюда. Ой, а вдруг он не с этой стороны подошёл к поляне, а левее? Тоха растерялся. Вернулся к ландышам. Чуть не запнулся о старый пень, выросший под ногами словно из-под земли. О пень, весь поросший зелёным мхом и лишайником. И на нём росли две крохотные ёлочки, сантиметров по пять! «Что за чёрт?!» – подумал Тоха и пнул пень ногой.

Его нога застыла в воздухе, а потом какая-то невидимая сила подняла ногу вверх, Тоха перекувырнулся и упал ничком на землю. Ландыши рассыпались, половину он придавил своим телом.

«Пень дерётся! Что за ерунда? Не бывает такого. Это я просто так поскользнулся неудачно. Дурацкий пень», – Тоха в сердцах попытался пнуть пень ещё раз. И снова неловкий кувырок в воздухе и падение.

Тоха сел на землю и уставился на странный пень. Тот подмигнул.

Тоха потряс головой, протёр глаза. Пень расхохотался:

– Хорошая маскировка, да?

– Ты кто? – спросил Тоха.

– Я Шишко, – ответил пень. – Местный лесовой. Лесовик, леший, как хочешь называй. А я смотрю, ты тут развлекаешься, цветочки мои собираешь… – Шишко указал пальцем-веткой на ландыши.

Тоха с сожалением посмотрел на раскиданные цветы. Принялся собирать те, что были целее.

– Всех людишек взашей из леса гнать надо. Но у тебя оберег, что поделаешь.

Тоха прикоснулся к кольцу с черепом. Ух, повезло!

– Чем же я провинился-то, что ты так суров со мной, а, Шишко?

– А не люблю я вас, людишек, этого достаточно!

Пень вдруг зашевелился, его корни стали ногами-щупальцами. Пень начал расти, расти, вот Тоха явственно увидел его глаза под мохнатыми моховыми бровями, чёрную расщелину вместо рта… Пень стал надвигаться на Тоху, Тоха попятился. Побежал, оглядываясь.

– Беги, беги! – кричал вслед ему пень-великан. – Попугать-то мне тебя никто не запретит! – И Шишко расхохотался, да так, что его раскатистый смех, казалось, шёл отовсюду.

Тоха бежал не разбирая дороги, в каждом встречном пне и старом дереве ему мерещились глаза Шишко, а в ушах раздавался его смех.

Скоро он понял, что заблудился. Попробовал пойти налево, попробовал направо – нет конца и края этому лесу. Он и не знал толком, где лево, где право, где юг, где север, где его дом.

Тоха остановился, присел на поваленное дерево. Вдруг обнаружил, что в руке всё ещё держит пять веточек ландышей. Слёзы подкатывали к горлу: кому он сейчас дарить их будет? Умрёт он тут с голоду, или звери его съедят. Тоха вспомнил про огромную лесную кошку, которая напала на Никиту, поёжился. Да уж, если он попадётся ей, то даже сопротивления не сможет оказать. А если волки? Весной все звери бывают голодными, потому что в лесу есть нечего – это ему отец ещё рассказывал, когда Тоха маленький был. Стращал: «Кто не слушается и идёт в лес весной, останутся от того одни рожки да ножки. А в черепе поселится какая-нибудь змея, как в стихотворении Пушкина про вещего Олега».

«Череп! Как это я мог забыть!» – Тоха вскочил и даже начал приплясывать от восторга. Не может быть, чтобы ему и в этой ситуации не помогли.

Тоха посмотрел на тёмное кольцо на своей руке и даже поцеловал его. Вот моё спасение!

Красные глаза-камушки в глазницах черепа хищно блеснули. Тоха потёр пальцем лоб черепу, произнёс:

«Нечистая сила, выручи меня, выведи из леса». Тоха даже закрыл глаза.

А когда открыл – перед ним был всё тот же пень, от которого он недавно убегал.

– Шишко! – удивлённо произнёс Тоха и попятился.

– А ты думал! Конечно, Шишко. Я тут одна нечистая сила. Ну есть ещё и шишкарята, но они маленькие ещё. Вон, смотри, – показал он Тохе на раскиданные шишки. Шишки вдруг оказались с глазками, уставились на Тоху и перебежали поближе к деду Шишко. – Ладно уж, выведу я тебя, выведу, – проворчал Шишко. – А вот ты скажи, будешь моим шишкарёнком?

– Кем? – Тоха открыл рот.

– Шишкарёнком. А через двести-триста лет тебе, может, и свой лес дадут или рощицу какую – и будешь как я. – Шишко погладил рукой-корягой себя по моховой бороде. – Властелин леса! Тебе ведь выбирать скоро предстоит, кем ты будешь, – напомнил ему Шишко.

– А ты откуда знаешь? – удивился Тоха.

– Э-э… Это несложно, шишечки-то везде могут валяться, их никто и не замечает, – Шишко хитро улыбнулся. – И у твоего дома несколько штук лежали в нужное время…

Тохе что-то не очень нравилась перспектива стать шишкарёнком, даже лешим-то ему не хотелось быть.

– Я подумаю, – ответил Тоха. Он не стал сразу говорить «нет» – а вдруг Шишко разозлится и не станет его выводить из леса.

– Ну-ну, подумай, – сказал Шишко. – Будешь у меня самой крупной шишкой!

Шишко махнул ветками, крикнул зычным голосом – шишкарята со всей округи собрались