земле нету. Остались одни леса дремучие. По ним псы одичавшие бродят, кровушки твоей хотят.

Не успел Мальчик испугаться, как совсем близко мотор зафырчал. Дорога оказалась рукой подать. «Обманула меня тётка Тоска», – подумал и хотел к людям бежать. Но тётка на него змеёй зашипела.

– Сиди, – цыкнула, – где сидишь!

А сама, чуть пригнувшись, к дороге поспешила. За ней и Мальчик украдкой.

Глядит: пылит по дороге машина грузовая, а на ней люди с ружьями. Разгребла тётка валежник, пулемёт выкатывает – и ну по тем садить очередями. Они машину остановили, на землю попрыгали и за кочками все залегли. По ней из ружей стали пулять.

Только кто из них голову поднимет – тётка на ручку жмёт, и пулемёт – тра-та-та. И так до последней пули… Потом на дорогу выходит, руки подняла: мол, сдаюсь. В зубах папироску курит, а саквояжик у ног пристроила.

Те к ней сразу кинулись. Тогда достает тётка Тоска из саквояжа бомбу, папиросой ей фитиль поджигает – и прямо себе под ноги. Трах-бабах-тар-рарах! – и нет никого на дороге: ни тётки Тоски, ни людей с ружьями. Только её пенсне на суку раскачивается.

Бросился Мальчик бежать по дороге пустынной – и вот уже крыши деревенские видны.

Глава 7

Земляной холм

Прибежал Мальчик в деревню. Видит: тихая деревня, странная. Трубы не дымят, окна в домах побиты, двери нараспашку. Вбегает он в свою избу. «Мама! – кричит. – Няня!» Нет никого, только нянина лампадка в углу теплится.

Обошёл Мальчик всю деревню, в каждый дом заглянул – нету людей, одни тараканы по стенам ползают. Вышел он за деревню, в поле. А там холм земляной за день вырос. Пар от него идёт, а на верхушке ворона сидит, каркает, на тётку Тоску похожа. Тут понял Мальчик, что никогда больше он мамы с няней не увидит, и заплакал от горя.

Вдруг слышит Мальчик: в крайнем домике словно кто мяукает. Подумал: «Может, хоть котёночек остался». Заходит он в избушку, но и там пусто. Только под кроватью кто-то попискивает тихонько. Заглянул Мальчик под кровать, а оттуда Розка вылезает.

Она подкидыш была. Нищенка прохожая её подбросила. А когда малышке кулачок разжали, видят: на ладошке – розовый лепесток. Пригрели её добрые люди и назвали Розой. Вечно она по деревне ходила замурзанная и сопливая. А Мальчик и ей рад.

Бледненькая она такая была. Говорили, у неё глисты. Это, юный мой друг, оттого, что она руки не мыла. А ты моешь руки перед едой? Я вот, например, мою и перед, и после. Даже ночью встаю помыть руки, всю кожу стёр до дырок. Так меня с детства приучили. Да шучу, шучу. Мою, как все нормальные люди, раз пять-шесть в день, не больше. Всё хорошо в меру.

Стал Мальчик Розку расспрашивать, тормошить. А она дрожит только и глазами хлопает: чужие, мол, приехали, с перепугу залезла под кровать, ничего не знаю и не ведаю.

Ну что ж, вечереет уже. Страшно в пустой деревне, надо к людям идти. Взял Мальчик свою котомку и ещё меч деревянный. Меч этот вот как Мальчику достался.

Захотел он себе оружие сделать из крепчайшего дерева, чтобы в бою не подвело. А вокруг деревеньки все деревья были гниловатыми и трухлявыми. Пощупает Мальчик кору – она под руками крошится. Глядит – на опушке стоит дерево могучее, всё в зелёных листьях. Только один голый сук торчит. А на суку том сидит ястреб, своим круглым глазом на Мальчика зыркает. «Вот бы из чего меч сделать», – подумал.

Бросил он в ястреба камень, чтобы согнать с дерева. Взлетела могучая птица ввысь, а потом на Мальчика кинулась, в глаза ему когтями целит. Отогнал её Мальчик. Вновь поднялся ястреб в небеса и оттуда камнем на Мальчика ринулся. Теперь в темя норовит вцепиться. Снова Мальчик его отогнал, а тот опять на него с вышины падает.

В третий раз прогнал Мальчик ястреба. Парит он в синем небе, крыльями не шевелит.

Тогда срубил Мальчик сук топориком, меч из него вырезал, узором изукрасил. И научился хорошо мечом орудовать. Бывало, на луг выйдет, всем одуванчикам головки посшибает, а те белым соком сочатся.

Взял Мальчик Розку за грязную ручонку, и пошли они. Мимо конюшни идут, оттуда ржанье раздаётся. Заглянули – кобыла там стоит, тощая, рёбра видны. Взял Мальчик клячу под уздцы, из конюшни её вывел.

Затем взглянул он последний раз на деревню, рукой махнул на прощание. А ворона на суку «кар-р» говорит. Он и вороне махнул: «Прощай, тётка Тоска». «Мер-рси», – каркнула в ответ ворона и улетела.

Вскочил Мальчик на свою кобылу, а Розку впереди себя усадил. И поскакали они. Да как – поскакали? Поплелись, лучше сказать. Лошадь шаг ступит и встаёт – ни тпру ни ну. Мальчик пятками её по бокам лупит, мечом по заду хлопает. Тогда ещё раз шагнёт.

Долго они ехали, но добрались всё-таки до ближней деревни. Уже совсем свечерело, звезда первая в небе зажглась, и месяц острым краем тучи режет. Подходят дети к одной избушке, тихо в окно стучат. В том домике почтальонша жила. Она письма носила и к няне забегала лясы поточить.

Открыла почтальонша дверь и глядит, словно не узнаёт.

– Ты, мальчонка, – спрашивает, – чей будешь?

– Я из ближней деревни, тётенька. Мы с мамой из города приехали.

– Да кто ж, – тётка говорит, – тебя, такого молодого, врать выучил? Ближнюю деревню придумал. Сроду здесь живу – ни одной деревушки вокруг, леса да болота.

– Сама врёшь, тётка! – это уже Розка встряла.

– Вот тебе, – та говорит, – сопливая, святой истинный крест.

И со лба до пупа всю себя перекрестила. Потом к чему-то мужика своего из горницы позвала. Тот старикашка был глуховатый и придурочный слегка: на войне ему пуля в лоб попала. Он: «Э-э-э, мэ-э-э», – ничего понять не может. Так и ушёл в горницу. И тётка за ним вслед. Только охапку сена детишкам выбросила. Говорит:

– Поспите до утра, а там чтоб духу вашего не было. Ещё чего сопрёте, попрошайки.

Ну и мерзкая тётка! Это Мальчик подумал. А потом заснул. И вновь женщина ему явилась красоты неописуемой. И вроде на маму похожа, а вроде не она.

– Ты мама? – Мальчик у неё спрашивает.

– Мама, – отвечает.

– Так убили ж мою маму.