Управляющий не дал ему закончить. Он переступил порог и указал нам на дверь:

— Вон.

Ночью я лежала в постели, думала о стихотворении и крутила в руках шифровальный диск. Я то и дело поворачивала круг поменьше, получая все новые варианты кода. Интересно, для чего именно Тоби использовал эту штуку? Ответ на этот вопрос на ум мне так и не пришел, зато пришел сон. И утром я проснулась со строками «Древа яда», звучащими в голове:

От размышлений меня отвлек стук в дверь. На пороге стояла Либби. По-прежнему в пижаме — принт с черепушками и бантиками.

— Все в порядке? — спросила я.

— Просто хотела проверить, что ты встаешь и собираешься в школу.

Я вскинула бровь. За всю историю нашего опекунства Либби ни разу не поднимала меня в школу.

— Серьезно?

Она немного помолчала, ковыряя ногтем правой руки черный лак на левой, а потом ее точно прорвало:

— Ты же понимаешь, что папа не хотел давать то интервью? Эйв, он ведь понятия не имел, что разговаривает с репортером!

Когда новости о свалившихся на меня богатствах просочились в прессу, Рики, какое совпадение, снова начал общаться с Либби. Если она хочет дать ему еще шанс, это ее дело, но ему не удалось использовать ее в качестве посредника.

— Он денег хочет, — спокойно произнесла я. — Но ничего от меня не получит.

— Я не дурочка, Эйвери. И не думаю его защищать.

«Ты его защищаешь, и это мягко сказано», — подумала я. Но мне не хватило духу сказать это.

— Буду собираться в школу.

* * *

Теперь, когда у меня была целая команда стилистов, медиаконсультант и «имидж», утренние сборы стали занимать в пять раз больше времени, чем прежде. И, понятное дело, после наведения марафета — восемь разных средств на лицо, вполовину меньше — на волосы — времени на завтрак уже не оставалось. Я со всех ног кинулась в кухню — не путать с кухней повара, — чтобы перехватить хотя бы банан. На пороге меня встретил стук захлопнутой духовки.

Миссис Лафлин распрямилась, вытерла руки о фартук и остановила на мне взгляд своих светло-карих глаз.

— Чем могу вам помочь?

— Бананом, — ляпнула я. Отчего-то выражение лица миссис Лафлин помешало мне сформулировать полное предложение. Я все никак не могла привыкнуть к прислуге. — Я хотела сказать, можно мне банан, пожалуйста?

— А до завтрака, стало быть, вы не снизойдете? — сухо поинтересовалась она.

— Понимаете, я опаздываю, — начала я оправдываться.

— Да что уж там, — миссис Лафлин проверила содержимое другой духовки. Как мне рассказывали, чета Лафлинов заправляла всеми делами в поместье не одно десятилетие. Новость о том, что я стала наследницей, они встретили без особого восторга, но все в поместье, как и прежде, обслуживалось по высшему разряду. — Берите что хотите, — миссис Лафлин кивнула на миску с фруктами. — У таких, как вы, это девиз по жизни.

Таких, как я? Я едва справилась с собой, чтобы не съязвить в ответ. Очевидно, я перед ней в чем-то провинилась. Но, что тоже вполне понятно, мне совсем не хотелось быть в черном списке миссис Лафлин.

— Если проблема в том, что вчера произошло с мистером Лафлином… — начала я, вспоминая, как ее супруг выгнал нас из крыла Тоби.

— Вот уж кого я вам трогать не советую, — миссис Лафлин снова вытерла руки о фартук, только ожесточеннее. — Хватило и того, что по вашей милости сделалось с несчастной прабабушкой.

Прабабушкой? Ответ сорвался с моих губ вместе с выдохом. Именно прабабушка братьев показала мне фотографию Тоби. Она была рядом, когда я узнала его.

— Она вам рассказала, — медленно произнесла я. — О Тоби. — Мне вспомнилось предостережение Грэйсона: важно, чтобы эта тайна осталась тайной.

Ксандр в курсе — и миссис Лафлин тоже. А значит, вероятнее всего, и ее супруг.

— Вам должно быть стыдно, — отчитала меня она. — Играть с чувствами пожилой женщины! Втягивать мальчишек во что бы то ни было, из-за чего вы потащили их в крыло Тоби! Сердца у вас нет!

— Сердца? — переспросила я, и тут до меня дошло: она думает, я лгу.

— Тоби мертв! — дрогнувшим голосом сказала миссис Лафлин. — Когда его не стало, горевал весь Дом! Я любила этого мальчика как родного! — она прикрыла глаза. — А вы теперь изводите прабабушку, рассказываете бедной женщине, что он жив… в вещах его копаетесь… — Миссис Лафлин вновь открыла глаза. — Мало, по-вашему, пострадала эта семья? Давайте еще что-нибудь повыдумываем?

— Я не лгу, — ответила я. К горлу подкатила тошнота. — Я не способна на такое.

Миссис Лафлин поджала губы. Я видела: она с трудом сдерживается от колкости.

— Вам пора в школу, — процедила она, протянув мне банан.

Как и сказал Орен, в школе Эли ни на шаг от меня не отходил. Вот только «смешаться с толпой», вопреки заверениям его босса, он не сумел. Вообще, незаметно ходить с телохранителем, когда тебе семнадцать, вряд ли возможно.

Американистика. Философия осознанности. Математический анализ. Смыслообразование. Пока я сидела на занятиях, одноклассники не пялились на меня. Они подчеркнуто меня не замечали — а это было еще хуже. Когда очередь дошла до урока естествознания, я уже готова была встретиться со злобными комментаторами и вандалами один на один.

— Может, в коридоре меня подождете? — спросила я у Эли.

— Если захочу потерять работу — непременно, — парировал он.

Я начала уже задумываться, действительно ли Орен так всполошился из-за шкафчика — или дело в том, что Рики понаделал в городе шума.

Всячески сопротивляясь таким мыслям, я опустилась на свое место. В обычный день тот факт, что лаборатория при кабинете естествознания больше похожа на филиал NASA, пробудил бы во мне трепет, но сегодня мои мысли были совсем о другом.

Перед самым началом урока Тея села за мой столик. Она покосилась на Эли и посмотрела на меня.

— Неплохо, — одобрила она вполголоса.

Мало того, что моя жизнь стала достоянием таблоидов, так еще и самой Тее Каллигарис понравился мой новый телохранитель. Что ж, неплохо.

— Чего ты хочешь? — вполголоса спросила я.

— Всего запретного, недостижимого, — задумчиво протянула она. — Всего того, что мне не дозволено!

— А от меня чего хочешь? — уточнила я как можно тише, чтобы никто, кроме Эли, не услышал.