и закончилось бы, но нет. Они выкрутились и в противники своим Богам придумали анти-божество, которое, якобы, и сеет все зло. Они начинают избавляться от своих же, неугодных им, утверждая, что те перешли на сторону зла. Их Бог, якобы, ведет непрерывную войну со своим врагом там, где-то на небесах и здесь просит своих служителей тоже вести войну против слуг зла. Ведь каждый, кто не верит, как они, является таковым. А не будь религии, как таковой, не зародись она, все было бы просто. Не было бы ни служителей добра, ни служителей зла. Но именно религия, объединив одних, назвала других врагами. И в страхе перед своими же, все начали верить с еще большей силой, боясь усомниться, дабы не быть уничтоженными.

Я замолчал. В горле пересохло. Меня начало накрывать волной возбуждения. Так сильно меня увлекали мои мысли. Пульс участился, как и дыхание.

– Так разве наука не победила религию? – неожиданно для меня спокойно произнёс мой собеседник.

И как же меня это обрадовала. Теперь это хоть отдаленно стало напоминать беседу.

– Победила? Нет! – оживившись продолжил я. – Да, не спорно, наука нанесла кое-какой урон религии. Но вере, нисколько. А в конечном итого, она и есть фундамент любой религии. Которая, в свою очередь, имеет способность меняться и подстраиваться. Она управляет верой и делает её только хуже. Избавься вера от оков религии, избавься от единого Бога. Стало бы лишь лучше, я думаю. Все мы верим, каждый по-своему и каждый во что или кого хочет. А значит, нет неверующих, нет против кого поднимать свой меч. И можно называть источник своей веры, хоть Богом, хоть Творцом. Да, верь хоть в дерево или в это кресло.

На этих словах я пнул кресло. И заметил, что уже не сижу, поглощённый огнём. А расхаживаю по кабинету и размахиваю револьвером в руках. К счастью, он был не заряжен. Но как он попал ко мне в руки, понять я не мог. Сапофи стоял, облокотившись на стену у камина. Скрестив руки на груди, он с интересом наблюдал за мной. А меня уже было не остановить.

– Бог, творец, как тебе угодно. Мы знаем, что и кто он со слов религии. Каков он на самом деле я не знаю. И теперь, я в чем-то согласен с нашим покойным другом. Если он действительно таков, как его преподносит религия, то он зря забросил свои дела в этом мире. Но я думаю вот что. Если он действительно есть, в чем я, к примеру, не сомневаюсь. Не думаю только, что хоть одна религия имеет понятия каков он, то он бесспорно велик и возможно всемогущ. Я не смогу понять как он создал мир, боюсь не под силу людям это понять, но я пытаюсь вновь и вновь понять зачем. Ведь должна была быть у него цель. Как и любой творец из числа людей, будь то зодчий, композитор или художник, он преследовал определенную цель. По крайней мере, мне хочется в это верить. Я соглашусь, что тот же художник может нарисовать картину, находясь во власти вдохновения, но после творения он ведь не сжигает картину. Художник хочет, чтобы его произведением любовались, восхищались, попросту смотрели и оценивали. Всегда кто-то будет восхвалять или же порочить. Мне кажется, с миром, творением творца, та же история. И это меня натолкнуло на мысль. А что, если, создав сей удивительный и, признаться, необыкновенно красивый мир, ему захотелось поделиться сей красотой. И тут то, он и создал нас, дабы мы могли восхвалять его творения. Но мы настолько были глупы и дики, что не смогли ни то, что оценить, но нас не хватало даже на то, чтобы разглядеть эту красоту. И вот тогда он наделил нас даром или даже проклятьем, он научил нас творить. Конечно, не настолько хорошо и масштабно как он, но все же. В нас зародились таланты, кем-то забытые, кем-то отточенные и мы начали своё развитие, дабы суметь осознать всю гениальность его творения. Так может, мы присутствуем здесь лишь в качестве зрителей. Он дает нам право любоваться тем, что он создал. Конечно, он нас разделил, дабы мы в полной мере оценили мир, а ни как стадо блеющих баронов твердили лишь одно. И разве на правах зрителя мы можем претендовать на это творения? Нет, не можем. И, уж тем более, мы не можем просить его о чем-то, хотя и имеем наглость. Мне кажется, каждый из нас в той или иной мере выполнил свою задачу, оценил его творения. И теперь все, живите, как хотите, Богу нет дела, как и что мы будем делать. Он создал, нашел зрителя и начал творить другое. Было бы глупо рассчитывать, что он ограничится одним миром, ведь и мы создаем постоянно, не останавливаясь.

Я замолчал. Выдохся. Фонтан моих мыслей стал иссекать и я осел у двери на пол.

– Не знаю почему, но сейчас мне хочется верить в такого Бога.

Наступила тишина. Которую нарушал лишь треск дров в камине.

Я опустил голову на руки, уперев их в колени. Пистолета уже не было в моих руках, он валялся на кресле. Видимо, брошенный туда на эмоциях. Ни разу не припомню себя в таком состоянии. Наверное, произошедшие за последнее время события, окончательно свели меня с ума. Головная боль стала постоянной спутницей, на которую уже и не обращаешь внимания. И лишь, когда она на короткий миг тебя покидает, вспоминаешь о ней. Вот и сейчас, выговорившись, мне стало легче. Будто бросил мешок, который нёс так долго. И да, его придется нести дальше. Но минутный отдых приносит облегчение и надежду, что дальше будет легче.

Успокоившись, я поднял голову. Сапофи уже сидел в кресле и рассматривал, крутя в руках, тот самый пистолет.

– К чему ты все это рассказал? – будто почувствовав, что я смотрю на него, спросил он.

– Не знаю – после не долгой паузы ответил я. – наверное просто нужно было выговориться. Избавиться от груза содеянного. Возможно, таким образом я пытаюсь оправдать себя и свой поступок. Честно, у меня не было и мысли убивать того мужчину.

– Ты и не виноват. Разве ты его сюда привел? Или может ты подтолкнул его на блуд?

– Нет. Но… – хотелось что-то возразить, вот только не нашлось чем.

В этом мой помощник был прав. Тот мужчина, может и не заслуживал смерти, но точно заслужил страдания. Как не крути, теперь ему отвечать не передо мной.

– Я рад, что всё так вышло. Боялся, что ты будешь мямлить, попытаешься юлить и в конечном итоге сбежишь сюда. – таинственно улыбнувшись, проговорил мой новый «друг» – А так, само провидение сделало так, что пистолет вышиб мозги тому бедолаге. И теперь тебе будет легче. Поверь, напротив тебя будут сидеть и законченные ублюдки, и просто оступившиеся. Ты просто должен сделать правильный выбор.

– А если я ошибусь? – прошептал тихо я.

– Все ошибаются. Отбрось сомнения и доверься своему чутью, и тогда всё получится.

– Я не хочу. Честно. Давай просто сделаем тут ремонт и пусть это будет самый обыкновенный бар.

Мне следовало попробовать. Да, я точно знал так не выйдет. А смерть и дальше будет здесь постоянной гостью. Не знаю от куда во мне была эта уверенность, но она была непоколебима. Если не я, то кто-то другой будет судьёй и палачом.

– Ты прекрасно понимаешь, это не обычный бар. Таким он и останется. – Сапофи словно залез в мою голову и озвучил мои мысли. – Выпьем?

Он принялся наполнять стаканы. Сев в кресло и выпив налитое, я закурил и принялся за своё полюбившееся дело. Разглядывать линии на стене. Моё воображение рисовало из них луг. Прекрасный весенний луг. Я будто понял, что могу управлять линиями, что они часть меня. И сейчас мне хотелось оказаться на лугу.

– Знаешь, Сапофи, мне кажется, что я последнее время не я. То есть… – я начал подбирать слова, понимая, что