беспокойно прищурены. Она была старше меня, но иногда выглядела моложе своих 28 лет из-за резких черт лица и худощавого телосложения.

— Это как хор фрагментов, Макс, — наконец сказала она, проводя рукой по своим коротким чёрным волосам. — Конкретных ответов нет, но кажется очевидным, что Андрей пытался увезти Анну против её воли, и что Макс вмешался. Но почему у Андрея было такое сильное желание забрать Анну с базы? — спросила Виктория, нахмурив брови.

Я откинулся на спинку стула и потёр виски. Чем больше фактов мы находили, тем больше вопросов, казалось, возникало.

— Интересно, что случилось с Андреем после того, как он побежал к административному зданию? — спросил я, пытаясь сложить в уме кусочки головоломки.

Виктория пожала плечами:

— Мы не знаем. На этой истории заканчиваются записи в дневнике Анны.

Я кивнул, глубоко задумавшись...

В ту ночь мне снова мне снилась Аня, и снова я был в роли Максима Романова, забыв о собственном существовании.

Перед поездкой в Арамейские горы мы подали заявление в ЗАГС, и я отвез её в Горнинск, откуда был родом, познакомиться со своими родителями. Мой отец, Виктор Сергеевич, был директором единственной в городе горнинской школы. Мать, Елена Владимировна, была филологом. Нас, то есть Максима и Аню, встретили очень тепло. Отец, высокий худощавый мужчина с суровым выражением лица, крепко пожал мне руку и с улыбкой поприветствовал Аню. Моя мама, миниатюрная женщина с тёплыми карими глазами и приветливой улыбкой, поцеловала Аню в щеку и возилась с нами обоими, как с родными детьми.

Аня родителям очень понравилась. Когда мы сидели в гостиной за обеденным столом, я наблюдал, как мои родители болтают с ней. В их разговоре чувствовалась лёгкость, комфорт, как будто они знали её много лет, а не всего несколько часов. Улыбка моей мамы была тёплой и искренней, когда она говорила с Аней о её учебе и планах на будущее. Мой отец внимательно слушал, кивая на её словам и делая осторожные глотки чая. Впервые за долгое время я почувствовал, что принадлежу этому месту. Я был частью семьи, и это приносило чувство покоя в мою душу. Пока длился вечер, моя мать потчевала нас историями из моего детства, а отец рассказывал анекдоты из тех дней, когда он был школьным учителем. Аня слушала и искренне смеялась, я видел, что она тронута теплотой моей семьи. Позже той ночью, когда мы лежали в постели, Аня обняла меня и прошептала:

— Я даже не предполагала, что твои родители такие замечательные.

Затем у нас был бурный секс. Это было нечто такое, чего ни я, Макс Круглов, ни Максим Романов никогда в жизни не испытывали. Отстранившись от меня, Аня мечтательно и с улыбкой уставилась в потолок.

— Мне было так хорошо с тобой, Макс, — прошептала она.

Когда она назвала меня Максом, а не Максимом, меня словно ударило током. Именно так она называла меня во сне, когда понимала, кто перед ней.

Я в мгновение ока сел на постели, и Аня тоже. Глядя на меня испуганными глазами, она сказала:

— О, это снова сон. Макс, если хочешь меня найти, я живу в Горнинске.

После этого всё стало расплываться, покрываясь дымкой, и я проснулся. Я открыл глаза и посмотрел на часы. Было три часа ночи. «Что ж, по крайней мере, теперь я знаю, где её искать», — сказал я себе.

Глава 13

Мне снова приснился Макс. В этом сне мы поехали знакомиться с его родителями. У меня впервые был секс с ним. Боже мой, это было так приятно! Мне никогда ни с кем не было так хорошо, как с ним в этом сне.

Я ему успела сказать, что я из Горнинска.

Сегодня, когда мы вернулись в гостиничный номер, вид у Светланы был встревоженный и отстранённый. Она села напротив меня за маленький кофейный столик, склонив голову и сложив руки перед собой.

— Что случилось? — тихо спросила я, беря Свету за руку.

— Сегодня я была в Горном институте. Ты не представляешь, как трудно мне было добиться, чтобы нам с тобой показали личные дела Анны Шнайдер и Максима Романова. Завтра утром нас ждут в архиве института, где мы сможем увидеть их файлы. Я не знаю, что мы там найдём, но я нервничаю. Сможем ли мы, наконец, заполнить пробелы в истории Максима и Анны? Найдём ли мы какие-нибудь новые зацепки о твоей прошлой жизни и странных снах, которые преследуют тебя каждую ночь? — Светлана на какое-то время замолчала, она просто смотрела на свои руки, сложенные на коленях.

На следующее утро мы сидели в архиве, и перед нами лежали две папки. Одна из них касалась Анны Шнайдер, другая — Максима Романова. Я боялась отрывать папку с информацией о Максиме. С первой страницы его личного дела на меня смотрел парень, который приходил ко мне во снах. Мой Макс.

— Свет, это он, — сказала я своей подруге, указывая на фотографию Макса. Я почувствовала, как слёзы подступают к глазам, когда смотрела на фотографию человека, который стал таким важным для меня за такой короткий промежуток времени. Но я также поняла, что существует и другой Максим, который живёт сейчас, и с которым мы мечтаем друг о друге. И если была Анна Шнайдер, полной копией которой я являюсь, то есть и копия Максима Романова, и именно о нём я мечтаю.

Из личного дела мы узнали некоторые подробности жизни Максима Романова, которые меня приятно удивили. Оказалось, его отец был директором нашей школы в Горнинске.

Самое интересное, что он ещё работал, когда я училась в школе. Более того, моя мама дружила с их семьёй. Сейчас они уже умерли, зато был жив младший брат Максима, который сейчас жил в Горнинске. В момент исчезновения Максима он служил в армии. Я поняла, что контакт с ним может дать нам ценную информацию о Максе.

Личное дело Анны Шнайдер было более скудным. Фотографии девушки, похожей на меня, как сестра-близнец, биографическая информация. Оказалось, что у Анны также был младший брат по имени Сергей, на пять лет моложе её. То есть на момент трагедии ему было 15 лет.

Когда Светка получила эту информацию, она быстро позвонила своему парню, который служил в полиции, и через него узнала номер телефона и адрес Сергея.