бы ложится на боковую. Оставалось надеяться, что ночные кошмары не атакуют его в присутствии постороннего.

Гостю был вежливо предложен продавленный диван, и тот, явно устав, стремительно погрузился в беспокойный сон. Иван занял стул, считая, что сам вряд ли уснёт. Внутри продолжал плести паутину страх сомнений: «Что, если рой прилетит снова, или ещё кто-то? Похуже…» Местность вокруг, похоже, чутко реагировала на присутствие людей, будто чувствуя новые жертвы.

Около полуночи, когда ветер за окном постанывал особенно тоскливо, а старый холодильник в углу ворчал, словно больной, Иван подошёл к окну. Тьма привычно окружала территорию АЗС плотным кольцом. Он вздохнул, посветил фонарём в сторону леса — никого. Андрей во сне тихо постанывал.

— Надеюсь, тебе не снится та муть, что долбит меня здесь каждую ночь, — горько пробормотал Иван. Он задёрнул занавеску, сжимая ружьё в руках, будто это его единственная страховка. Сомнительная защита против насекомых. Но хоть что-то.

На удивление, ночь прошла без происшествий: лишь пару раз Иван улавливал странный гул на самой границе слышимости. Андрей, проснувшись, выглядел подавленно и помято. Впрочем, круги под глазами украшали лица обоих.

— Спасибо за приют и кормёжку. Я, пожалуй, к машине вернусь, вызову эвакуатор. На крайняк попутку остановлю, — сказал Андрей, спешно допивая предложенный чай. — И как вы здесь вообще выживаете?

Иван пожал плечами: «Привык, наверное». Лгать не хотелось, но и рассказывать слишком многого — тоже. Он проводил парня к воротам, и тот ушёл, ещё раз напоследок поблагодарив за крышу над головой. Стрелков догадывался: вряд ли они увидятся снова.

Когда солнце явственно просочилось сквозь мутные облака, Иван решил проверить дальний конец заправочной полосы, где накануне заметил странные пятна. И опешил: на самом краю асфальта у канавы дождевого стока виднелись узкие борозды, будто следы нор. Земля вокруг борозд вспучилась, выпустив сероватую жижу, воняющую сероводородом. Словно под коркой земли что-то рвануло. В голове тут же возник образ, что «под землёй» действительно что-то шевелится.

Почувствовав ломоту в висках, Иван поднял взгляд — и замер. Над кромкой леса, метрах в пятидесяти, висело то самое облако роя, но при свете дня. В полуденных лучах над кроной леса явственно дрожало нечто, в чём мелькали тысячи крыльев и искры, как от тонких перепонок. Удивление переросло в острый ужас, когда часть роя преобразовалась в силуэт, напоминающий человеческую фигуру, только неправильную — размытую, угловатую, будто из лапок, волосков и хитина. Стрелков судорожно втянул воздух. «Надо валить…» Но ноги отказывались двигаться. Ему чудилось, что эта фигура смотрит прямо на него своей безглазой башкой. В сознание проник болезненный укол чужой фразы: «Почувствуй нас».

Потом облако расплылось, медленно растворяясь в глубине леса, а ветер принёс порцию затхлого запаха. Ладони у Ивана вспотели, будто он оказался на минном поле. «Днём?!» — пришла пугающая реальность. Значит, нет никаких правил: «их» может встретить и в полдень, и когда угодно.

Спина заныла, словно он поднял что-то неподъёмное. Нахлынули воспоминания. Он уже чувствовал однажды подобную беспомощность, когда штаб приказал занять невыгодную позицию, прикрывая отступление основных сил. Его группе засаду устроили, несколько товарищей погибли, а он чудом выжил. Был ранен, но выжил. Но то люди, а здесь — непонятные твари. «Не свихнуться бы…» — стучало внутри черепа.

* * *

Почти весь оставшийся день прошёл в тревожном оцепенении. Иван несколько раз пытался собраться с мыслями, порывался записать в тетрадь: «видел рой днём», но в итоге выводил лишь кривые строчки, злобно зачёркивая написанное. Благо, напряжение сняли редкие посетители. Женщина на стареньком «Пежо» попросила долить ей бензина. Он, механически выполнив просьбу, еле выдавил на прощание: «Удачи». Потом заправился ржавый ПАЗик без пассажиров. Угрюмый, худой водитель недовольно скривился на замечание «Не курить» у заправки и, швырнув на прилавок парю мятых купюр, молча уехал.

Наступление вечера снова вызвало волну внутреннего похолодания. Уставившись в окно, Иван видел, что вокруг словно пустеет, а тени становятся более резкими. Где-то вдали прокаркала ворона, да и затихла. Понуро куснув губы, он прошёл в помещение генератора: там опять обнаружилась пара дохлых насекомых непонятного вида, растёкшихся липкими пятнами на полу. Так и хотелось сматериться на весь голос, но он лишь тихо выдохнул. Мёдом этим тварям здесь намазано, что ли?

Мытьё пола с хлоркой, которую обнаружил в подсобке, заняло целый час, а затем лампа над генератором внезапно заискрила и чуть не погасла. Иван готов был поклясться, что в тени на стене увидел уродливое нечто, похожее на мечущийся силуэт роя. Но стоило моргнуть — исчезло. Он взял себя в руки.

Ближе к десяти вечера, лишённый сил из-за недосыпа, он опустился на табуретку в торговом зале, держа рядом ружьё, словно охраняя двери.

— Как вы меня достали… — тихо процедил он, едва слышно, не зная, к кому обращается. Может, к этому месту, может, непосредственно к фауне или к самим теням. Вдруг снаружи раздался грохот. Словно ведро опрокинули. Иван вскинулся, подошёл к двери: за стеклом ничего необычного, только мокрый асфальт, в пятнах от луж. Выходить или нет? Сердце ёкнуло. Но инстинкт бойца требовал проверить.

Приоткрыл дверь: холод хлестнул в лицо. Шаг, второй. Руки затекли от напряжения. В свете фонаря (дрожащего, ибо батарейки садились) разглядел металлическое ведро, перевёрнутое и катящееся к забору. Слева у стены, кажется, что-то шевельнулось. Иван прижал ружьё:

— Эй, кто здесь?

Мёртвая тишина в ответ. Снова воображение?

Вокруг никого. Но ощущение, будто кто-то затаился в десяти шагах. Он, выругавшись, попятился назад, не спуская глаз с угла, а потом юркнул внутрь, защёлкнув засов. «Словно издеваются, суки! — подумал он. — Толку их высматривать, если это, возможно, сам рой?»

Ночью вновь слышался шелест и пара сомнительных шорохов. Но враг так и не проявил своего лица. «Если он действительно там!» — подзуживало сознание. Для Ивана жить в режиме постоянной боеготовности было не ново. Уже за полночь он уснул беспокойным сном, где «любовался» фрагментами ползучих грибов, кровью на стенах, а ещё лицом отца, допытывающего: «Доволен ли ты теперь?» Проснулся он в холодном поту, выронив ружьё на пол.

ГЛАВА 4

Эхо прошлого

Дни потекли в тревожной рутине. Иван следил за колонками, обслуживал редких клиентов, проветривал кладовую, стараясь избавиться от удушливой сырости, просачивающейся из щелей в полу. По утрам, после разминки с пробежкой по небольшому периметру АЗС, он доливал топливо в генератор и кипятил родниковую воду для чая на завтрак. Кофе Стрелков предпочитал пить после обеда, дабы сбивать сонливость одиночества. Руки, испачканные в солярке, отдавали резким запахом, преследующим даже во сне. Проблема душа