сейчас думается, — добавил второй. — Вот только… вы ведь помните, что мы переменчивы?

— Да, — кивнула Аполлинария.

— Постарайтесь узнать нас, — попросил первый гость.

— Мне кажется, я узнаю вас, — Аполлинария помедлила. — Узнаю в любом обличии, и в любом месте. В вас есть нечто такое, что очень сильно вас отличает от всех прочих. Но вот что — я не могу объяснить. Не могу, и, наверное, никогда не смогу.

— Может быть, это и не нужно, — второй гость улыбнулся. — Мы тоже узнаем вас, сударыня. Узнаем — в предвечернем свете над высокой башней, в течение реки, в шепоте ветра. А теперь разрешите в последний раз сказать вам спасибо за ваше участие, и отправиться…

— Куда? — спросила Аполлинария.

— В путь, мы ведь уже сказали, — просто ответил первый гость. — Отправиться в путь. Всего вам хорошего.

Аполлинария стояла, и смотрела, как они уходили по переулку прочь, и вскоре скрылись из вида. Когда они исчезли, ей вдруг вспомнилась площадь, неразличимые тени, призрачная игральная доска, закатившаяся фигурка, и вторая, в отчаянии пытающаяся разбить незримую стену, чтобы пробиться к первой.

— Я вас не подведу, — шепотом сказала она. — Клянусь.

* * *

Даарти уже стояла у памятника, и, увидев Аполлинарию, радостно заулыбалась.

— Вы задержались, — сказала она. — Я уже начала волноваться. Вас снова поймали старухи?

— Поймали, но не старухи, — ответила Аполлинария, и рассказала Даарти ту часть разговора с гостями, которые они просили ей передать. — Гости велели вам беречь себя, и я очень надеюсь, что вы послушаетесь их совета.

— Насколько это будет возможно, — вздохнула Даарти. — Вы же понимаете, что придерживаться таких советов не всегда получается. Однако что-то мы заговорились, а ведь Вар ждёт нас, так что, думаю, нам надо поспешить.

— Идёмте, — согласно кивнула Аполлинария. — Знаете, мне просто ну очень любопытно, что же там такое может быть в его доме. Ведь он милый и доброжелательный, и вдруг какая-то странная тайна.

— Боюсь, в этом-то и беда, что милый и доброжелательный, — вздохнула Даарти. — В нём нет своей инициативы, как мне кажется. И официантки ругали его именно по этой причине. Впрочем, мы сейчас всё сами увидим.

…Дом, в котором жил Вар, располагался на задворках, и выглядел старым и запущенным. И каким-то безликим, потому что, в отличие от дома той же Даарти, к примеру, на нем не было никаких украшений или архитектурных излишеств. Дом выглядел, пожалуй, скучно, словно неведомый строитель построил саму коробку, вставил окна и двери, а затем отлучился куда-то, и больше не вернулся. В этом доме явно чего-то хватало, и, когда Аполлинария и Даарти вошли в прихожую, и разглядели дом изнутри, они поняли, чего именно.

Вар встретил их у двери, и пригласил пройти в гостиную, которая располагалась в дальней части дома. Он сказал, что проводит, и пошел первым, а Даарти и Аполлинария проследовали за ним.

— Что в этой комнате? — спросила Даарти, когда они шли через длинный коридор вглубь дома.

— Ничего, — пожал плечами Вар. — Окно есть, и на этом всё.

— А в этой? — Аполлинария указала на следующую дверь.

— Тоже ничего, — ответил Вар. — А, нет, здесь есть выход в сад. Вот только незадача — сад я так и не посадил, поэтому там растет трава, и…

— И больше ничего, — подсказала Даарти.

— Верно, — согласился Вар.

— А здесь что? — Аполлинария повернулась к ещё одной двери.

— Пусто, — развел руками Вар. — Наверное, здесь могла быть библиотека или столовая, но…

— Но вы не озаботились ни стеллажами для книг, ни столом, — констатировала Даарти. — Вар, но как же так? Вы же славный и добрый, почему же ваш дом в столь плачевном состоянии?

— Позвольте, я объясню, — ответил Вар. Они дошли до гостиной, которая тоже оказалась пустой, лишь в самом дальнем углу стоял небольшой скромный диванчик. — Те задания, которые я выполнял для старух, в своё время изрядно сбили с меня спесь, и отучили мечтать. Вот, например, стеллажи для книг, верно?

Даарти кивнула.

— Допустим, я их поставил бы. А какие книги попали бы на эти стеллажи? Хорошие? А если нет? — спросил Вар. — Или столовая и кухня. На кухне можно приготовить прекрасные блюда, но и отраву там тоже можно сварить, согласитесь.

— То есть вы не хотели пускать в свой дом зло, но заодно не пустили в него и добро тоже, — констатировала Аполлинария. — Именно поэтому у вас пусто. Всё так?

— Именно так, — Вар понурился. — Мне показалось в какой-то момент, что лучше иметь пустой дом, чем такой, как у Петрикора или Папэра.

— Но ведь что-то вам впустить в свой дом всё равно придется, — справедливо заметила Аполлинария. — Что бы такое придумать… скажите, сколько всего у вас пустых комнат?

— Двенадцать, — вздохнул Вар. — Целых двенадцать комнат, и во всех ничего нет.

— А что если вы впустите в каждую из комнат совсем по чуть-чуть того и сего? — Аполлинария прищурилась. — Немного добра, немного зла. Если зла будет самая малость, оно не сможет разрастись и нанести кому-то серьезный вред. Сделайте зла и добра в вашем доме поровну, и держите всё под контролем.

— Только если совсем по чуть-чуть, — Вар задумался. — Пара голубей, пара мышей…

— Один ворон, и один таракан, — продолжила Даарти. — Да, приятного мало, зато напротив плохой комнаты будет комната для танцев и полётов, комната, в которой будет храниться пара блюд от Дории и Тории, да и мои гости могут заглянуть к вам на огонёк. А ещё в одной комнате будут жить тени ветров, которые подарит вам Медзо. Представляете, как всё может замечательно получиться?

— Только чуть-чуть, — повторил Вар. — Я слишком слаб, чтобы выдержать много.

— Или, наоборот, вы слишком сильны, чтобы быть самонадеянным, — тихо сказала Аполлинария. — Что же, пускай так и будет. Давайте пройдем по комнатам, и распределим их под разные задачи, но прежде позвольте отдать вам подарок. Даарти, ваши гости просили передать его Вару, и я сейчас выполняю их поручение, — объяснила она.

Даарти просияла.

— Думаю, это будет что-то хорошее, — сказала