ХЕЛЛИНГЕР: Твой аффект тебя выдает, твой моментальный ответ с этим аффектом тебя выдает.

Хеллингер выбирает трех женщин и одного мужчину в качестве заместителей для чехов и ставит их рядом друг с другом.

ХЕЛЛИНГЕР жене Райнхарда: Что изменилось?

ЖЕНА: Мне приятно их видеть. Мне очень приятно их видеть.

ХЕЛЛИНГЕР: У тебя есть идеи, кто это?

ЖЕНА: Я не знаю, но мне приятно их видеть. Тут что-то есть.

ХЕЛЛИНГЕР: Это заместители чехов.

ЖЕНА: Мне нравится на них смотреть.

Жена идет ко второй чешской женщине, и та ее обнимает. Затем она встает рядом с ней.

ХЕЛЛИНГЕР жене: Как ты сейчас?

ЖЕНА: Мне здесь хорошо, а еще я становлюсь здесь большой.

ХЕЛЛИНГЕР первой чешской женщине: Что у тебя происходит?

ПЕРВАЯ ЧЕШКА: У меня сильно бьется сердце. Для меня это как-то не совсем верно. Меня что-то тянет.

Она делает шаг вперед и смотрит при этом в пол. Она как будто в нерешительности. Потом она разворачивается, смотрит на других чехов и медленно ложится перед ними на пол.

Хеллингер выбирает заместителей для родителей жены и ставит их перед лежащей на полу чешской женщиной. Третью чешку начинает бить сильная дрожь.

ХЕЛЛИНГЕР матери жены: Что у тебя?

МАТЬ ЖЕНЫ: Я ужасно боюсь. Оттуда, спереди, я чувствую угрозу. Я хочу к детям. Думаю, там мне будет лучше.

ХЕЛЛИНГЕР: Иди со своим движением.

МАТЬ ЖЕНЫ: Я не могу двигаться.

ХЕЛЛИНГЕР отцу жены: Что у тебя?

ОТЕЦ ЖЕНЫ: Когда я смотрю на чехов, мне бесконечно грустно.

ХЕЛЛИНГЕР третьей чешке: Что у тебя?

ТРЕТЬЯ ЧЕШКА: Я полностью сосредоточена на отце жены и думаю: «Только ничего мне не делай».

Она по-прежнему сильно дрожит.

Теперь и мужчина-чех ложится несколько в стороне на пол. Вторая и третья чешки тоже ложатся на пол.

ХЕЛЛИНГЕР родителям жены, когда те хотят отвернуться: Вы должны смотреть на мертвых, вы должны смотреть.

Родители жены по-прежнему стоят неподвижно и смотрят на мертвых. Затем мать жены отводит взгляд.

ХЕЛЛИНГЕР родителям жены: Ложитесь к ним.

Детям: Идите к вашим родителям, все трое. Встаньте напротив них.

Дети встают напротив родителей и чувствуют, что их к ним тянет.

ХЕЛЛИНГЕР отцу жены: Как ты чувствуешь себя теперь?

ОТЕЦ ЖЕНЫ: Где-то на периферии я понимаю, что произошло с чехами. Для меня это очень хорошо.

МАТЬ ЖЕНЫ: У меня такое ощущение, что лечь рядом с ними было для меня единственным вариантом. Все остальное было бы невозможно.

ХЕЛЛИНГЕР группе: По движениям заместителей можно сделать вывод, что родители жены были как-то причастны к смерти чехов. Вся динамика здесь и ее интенсивность показывают, что что-то такое было. А еще мы увидели, что преступники находят покой только тогда, когда лежат рядом с мертвыми жертвами – что бы там конкретно ни произошло, – и что жертвы успокаиваются только тогда, когда принимают к себе преступников.

Одна из мертвых кладет руку на руку отца жены. Теперь они соединились. Завершением процесса решения для тех и для других, для преступников и жертв, становится то, что они приходят друг к другу. Когда они вместе, живые могут отвернуться, как это произошло здесь. Тогда прошлое больше не будет их тяготить.

ХЕЛЛИНГЕР жене: Как ты себя сейчас чувствуешь?

ЖЕНА: Очень хорошо.

ХЕЛЛИНГЕР Райнхарду: А ты?

РАЙНХАРД: Сначала мне было очень грустно, но теперь лучше.

ХЕЛЛИНГЕР группе: Это пример того, сколько всего, вероятно, еще остается под спудом и отрицается в Германии и Австрии – и преступлений, и беззакония. Мы видим, сколько потомков из-за этого страдает – третье поколение, даже уже четвертое. А путь к примирению здесь такой: преступникам нужно увидеть жертв, посмотреть им в глаза, встретиться с ними лицом к лицу. Тогда возникнет это движение. У жертв здесь не было ненависти, совсем. Самое главное здесь – это уважение к жертвам, и чтобы преступники в конце легли рядом с ними.

Райнхарду: Я расскажу тебе еще одну историю, которая важна для тебя и твоей дочери, у которой анорексия.

Любовь

Одному мужчине ночью приснилось, что он слышит голос Бога, который сказал ему: «Встань, возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, и принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе».

Наутро мужчина встал, посмотрел на своего сына единственного, которого любил, посмотрел на жену свою, мать ребенка, и посмотрел на своего Бога. Он взял сына, повел его на гору, построил алтарь, связал ему руки и достал нож, чтобы его убить. Но тут он снова услышал голос и вместо сына зарезал овцу.

Как сын смотрит на отца?

Как отец смотрит на сына?

Как жена смотрит на мужа?

Как муж смотрит на жену?

Как они смотрят на Бога?

И как на них смотрит Бог – если он существует?

Другому мужчине ночью приснилось, что он слышит голос Бога, который сказал ему: «Встань, возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, и принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе».

Наутро мужчина встал, посмотрел на своего сына, единственного своего, которого любил, посмотрел на свою жену, мать ребенка, и посмотрел на своего Бога. И сказал в ответ Ему в лицо: «Я этого не сделаю!»

Как сын смотрит на отца?

Как отец смотрит на сына?

Как жена смотрит на мужа?

Как муж смотрит на жену?

Как они смотрят на Бога?

И как на них смотрит Бог – если он существует?

Группе: Я не буду ничего тут добавлять. Но эта история показывает, что для решения очень часто требуется невероятное внутреннее развитие.

Движения души

УЧАСТНИК: Как, если не в семейной расстановке, можно обнаружить несправедливость, о которой никто пока так и не знает?

ХЕЛЛИНГЕР: Семейную расстановку можно рассматривать лишь как один из способов получить доступ к тому, что скрыто. Если научиться идти с движениями души, возможностей станет больше. Когда скрытое выходит на свет и проявляются разрешающие движения души, как было сейчас здесь, этот опыт и этот образ нас уже не покинут. Встретившись в других ситуациях с чем-то подобным, мы уже будем знать шаги к примирению и уважению. Это добавит что-то к