сына и нашла могилу другого. По меркам Краста мы уже почти семья.

— Я не убивала Рекемира.

— Технически — нет. Но в Гнезде это мало кого волнует. Ну так что, возьмёшь?

Гримт снова протянул мне кинжал. Я помотала головой.

— Ну, как знаешь. Пока, госпожа магесса, — уже уходя, кинул через плечо дракон.

— Пока, Дар.

Когда разобралась с помощью Гримтам, сартр предложил наведаться в башню Патрика. Мусшу нужно было забрать несколько кристаллов правды, а мне захотелось обзавестись собственной коллекцией музыкальных амулетов. Формально башня замкового мага теперь тоже моя, так что всё по-честному. Пожар, устроенный Гримтерами, затронул лишь несколько лабораторных журналов (в том числе и тот, где были записи по заказу на усмиряющее заклинание от Рекемира). В остальном лаборатория и кабинет остались нетронутыми. Патрик наложил на свои владения целую сеть заклятий, защищающих имущество от всех возможных бедствий, включая пожар, потоп, и, как мне кажется, даже извержение вулкана. Что ж, я его вполне понимаю: когда живёшь рядом с драконами, нужно быть готовым ко всему.

Я так и не решилась спросить Даршмира, что Малый Совет решил насчёт Рекемира Гримтера, поэтому задала этот вопрос сартру. И получила вполне драконий ответ:

— Об этом можешь не беспокоиться: больше он не натворит никаких глупостей. Кстати, в ближайшие декады Пещера Предков для всех закрыта.

Способности возвращались быстро. Что-то из заклинаний вспоминалось само, что-то пришлось придумывать заново, а остальное я без зазрения совести вычитывала в учебниках. Так что уже через декаду после моей выписки из лазарета я была готова если не к полноценным тренировкам — то к мелким пакостям точно.

По вечерам я приходила в бальный зал, зажигала пульсары и, повесив на шею один из музыкальных амулетов, подолгу танцевала. Левая рука сначала сильно ныла, но мне было всё равно. Нужно было так устать за день, чтобы быстро провалиться в сон, а не метаться по кровати, думая о сероглазом драконе. Где он там, всё ли в порядке?

Иногда я бродила по горным переходам, и тогда казалось, что слышу его крики. Может, действительно схожу с ума? Нет, глупости. Просто волнуюсь за него. В конце концов, я лишь наполовину эфир, так что мне не чужды человеческие эмоции. Волноваться за близкого друга, с которым вы многое пережили — вполне нормально для человека.

В один из вечеров у меня появился партнёр.

— И не надоело вам танцевать одной, Иссина? — иронично спросил Ташисс, спускаясь по лестнице.

— Боюсь, мой партнёр заплутал в переходах Краста, — я покачала головой, стараясь скрыть раздражение. — Быть может, вы составите мне компанию?

— С превеликим удовольствием, — легко согласился Крам и закружил меня в вальсе.

И вновь этот запах морозной хвои. Интересно, все драконьи рубашки так пахнут, или Ташисс недавно общался с сыном? Даже не думай спрашивать его об этом, Исса! Крам сейчас сам всё расскажет.

Шаг-шаг-подставить ногу. Шаг-шаг-подставить. Шаг-шаг-подставить.

Дракон молчал, и я тоже.

Надоело, что все считают меня психом только потому, что я волнуюсь за друга! Вот возьму и не буду спрашивать о Керриме. С ним всё в порядке. Надеюсь.

— Иссина, а почему вы не попросите кого-то из Крамаири помочь подготовиться к балу? — не сбиваясь с шага, спокойно спросил дракон.

Ну уж нет, милой улыбкой ты меня не проймёшь.

— Я им объявила бойкот. Уже шесть дней не разговариваем, — гордо ответила я.

— Значит, Лисшу был прав… — разочарованный вздох.

— В чём именно?

— В том, что вы постоянно думаете о моём сыне, буквально зациклились на нём.

Ну всё. Хватит с меня этих хвостатых игр.

— Знаете что?! — возмутилась я и с силой оттолкнула дракона. — Мне всё это решительно надоело! Да, я волнуюсь за Керрима. И не смотрите вы так, при мне можно произносить его имя! Вы хоть представляете, через что мы прошли за эти полгода, сколько всего пережили? Да обо мне никто и никогда так не заботился, как Керр! Так какого кхыра теперь, когда он сидит в Гнезде, запертый, словно преступник, я должна перестать о нём думать?! Да, он ошибся — так мы все ошибаемся. Или вы за свои шесть сотен, или сколько вам там, лет забыли, что живым существам свойственно ошибаться?

— Людям свойственно ошибаться, — спокойно поправил Крам.

— Не только людям. Всем! — не унималась я. — Вы драконы, а не боги! Рекемир потому и отравил своего племянника, что возомнил, будто имеет право решать, кому жить, а кому умирать. Но он не имел на это права. И вы не имеете права судить Керрима за то, что он управлял моим телом! Это МОЁ тело, понятно вам? И только мне решать, кому можно им управлять, а кому нет. У меня не было шансов против Рекемира, а ваш сын мне этот шанс дал. И только я знаю, стоило ли оно того. Мне его судить, и мне его прощать.

Я тяжело дышала: всё-таки танцы не располагают к столь гневным тирадам. Серые глаза дракона внимательно изучали меня. Почти как у сына, только немного темнее и с зелёными всполохами. Наконец Ташисс спросил:

— Вы хотите его увидеть?

Медленно кивнула, всё ещё ожидая подвоха.

— Заседание Малого Совета завтра в полдень. Как вы знаете, на рассвете мы провожаем госпожу Шиисскую и Даршмира Гримтера в последний путь. Мариана будет рада видеть вас, и не только она.

Дракон поклонился и неторопливо покинул бальный зал. Как только дверь за ним закрылась, я, обессилев, стекла на пол.

Зал Велов, переименованный в Зал Скорби, был полон драконов. Проводить Мариану и её сына в последний путь пришло не менее трети общины. Те, кто не поместился в пещере, заняли ближайшие коридоры. Теперь сюда можно было попасть с территории любого из кланов: Краст признал это место общим и сам проложил в пещеру новые ходы.

Очертания женщины и мальчика отчётливо просвечивали сквозь камень. Мать умерла, крепко прижав к себе ребёнка. Пятьдесят лет драконы проходили мимо их тел, не замечая. Не признавая преступления, совершённого сородичем.

Дети Ирессы и Норы так и лежали на кристалле, оставленные новым магом Краста: никто не посмел их убрать, и минерал за прошедший месяц окружил их, нарастил каменное гнездо.

С противоположной стороны кристалла на полу поставили чашу с прахом Эрика Гримтера. Его нашли мёртвым через несколько часов после Большого Совета. Проклятие разъело тело изнутри, переварив внутренности. Останки сожгли в тот же день.

Ражимира обнаружили в пещере неподалёку: той, куда Иссина открывала телепорт. Россыпь травянисто-зелёных кристаллов покрывала стену, скрытую под струями воды. Усмиряющее заклинание Патрика