бы глупо не воспользоваться возможностью создать несколько дополнительных каналов и резервуаров, раз уж взялась за работу с собственной аурой. На четвёртый день Делина заново зашила мне бок и несколько сухожилий, а ещё через два дня знахарка, сняв с моей руки осточертевший лубок, не выписала, нет — выгнала меня из лазарета.

— И чтобы до следующих родов я тебя здесь больше не видела! — прокричала мне вслед Делина.

— Чьих родов? — обернувшись, уточнила я.

Травница не ответила, а только громко захлопнула за мной и сопровождавшим меня Риком дверь лазарета.

— Ну что, куда теперь? — спросил дракон, помогая мне спуститься с крутой лестницы.

Я вдохнула утренний морозный воздух, в котором уже чувствовалась весенняя сырость. Меньше, чем через месяц в Красте наступит короткое дождливое межсезонье. Ну как маг воды может такое пропустить?

— Домой.

Крамаири почти не покидали башню, лишь раз в пару дней выбираясь на тренировку. Были очень внимательны ко мне, практически пылинки сдували. Но каждый раз, когда речь заходила командире, плавно меняли тему. Стоило мне упомянуть Керрима, как драконы отводили взгляд. Сами они перестали называть главу рода по имени.

А меня всё это невероятно злило. Все вьются вокруг, будто я не магистр второй ступени, а хрустальная ваза какая-то! Ещё и надеются, что я забуду про Керра, которого в эту самую минуту подвергают некоему таинственному наказанию. И за что наказывают, спрашивается?! За то, что пытался спасти меня от верной смерти? Даже маргулу лысому ясно, что Рекемир убил бы меня при первой возможности! Да без Крамаири у меня не было ни единого шанса против Гримтера! Как можно отвернуться от своего командира после всего, через что они вместе прошли? Через что мы вместе прошли?

В общем, я на них обиделась. Объявила бойкот и практически переселилась в библиотеку, возвращаясь в башню только поздно вечером. Колдовать пока получалось плохо, даже хуже, чем до прибытия в Краст, поэтому реставрация книг стала прекрасной возможностью вспомнить азы.

Признаться, доверху набитый испорченными книгами и свитками читальный кабинет производил неизгладимое впечатление. И как только скромный, неуклюжий и полноватый библиотекарь умудрился впихнуть в маленькую комнатушку столько всего? С другой стороны, делать пока всё равно нечего. Для тренировок сил пока мало, а от обязанностей мага Краста Мусшуисс меня освободил до самого Весеннего бала, где я и буду представлена общественности в новом статусе.

Вскоре после моей выписки в башню заглянул сам Даршмир Гримт. Оказалось, учение о «чистой крови», которое запрещено в Красте уже более трёх веков, вновь пустило свои щупальца по Гнезду. У нескольких Гримтов обнаружили книги и свитки учения, но не было уверенности, что найдены и уничтожены все экземпляры. И глава клана разведчиков решил обратиться за помощью к новому магу Краста.

Мы прочесали вдоль и поперёк весь сектор клана в Гнезде. Я выпускала поисковые импульсы наподобие тех, которыми подбирала книги в библиотеке, а Даршмир с проверенными драконами по моей наводке обыскивал пещеры и личные вещи.

На меня огрызались, шипели, и даже пытались «случайно» раздавить лапой или хвостом. Пару раз называли «нелепой закуской». Но стоило главе клана повести бровью — драконы замолкали и, пряча недовольство за равнодушием, открывали все тайники, на которые я указывала.

Безразличие к личному пространству подчинённых, маниакальное желание найти все до единого экземпляры учения и готовность на глазах у чужачки копаться в корзине с грязными панталонами собственного двоюродного брата поражали. При этом обыск и сопутствующий допрос на месте Гримт проводил в милой и даже дружелюбной манере. Но уже спустя пару часов обысков я перестала обманываться: Даршмир был самым опасным представителем Краста из всех, кого я видела за эти полгода.

Даршмир Гримт стоял во главе одного из кланов разведчиков не одну сотню лет, поэтому эмоции, которые он показывал, не имели ничего общего с тем, что он чувствовал на самом деле. Или имели, если это было выгодно дракону в конкретный момент. Единственное проявление чувств, которое мне удалось заметить за несколько дней общения с Гримтом — это небольшая, едва заметная пауза, которую он сделал перед тем, как произнести имя своего сына:

— Иссина, не могли бы вы завтра помочь нам с организацией прощания с Ражимиром? Для нас важно не только соблюсти традиции Краста, но и выполнить условия для снятия проклятия.

— Да, конечно.

После обеда Даршмир отправлялся проводить допросы подозреваемых, но перед этим лично провожал «госпожу магессу» из Гнезда в библиотеку. В последний день обысков дракон, как всегда, остановился у входа в библиотеку. Уже собираясь возвращаться в клан, Гримт небрежно сказал:

— Чуть не забыл. Сдаётся мне, это теперь ваше.

В простую, но чистую материю был завёрнут кинжал. То ли метательный, то ли для ближнего боя: длина и форма казались одинаково удобными и для того, и для другого. Присмотрелась и с удивлением узнала нити собственного заклятия: этот клинок я зачаровала в свой первый визит к Гедрику. Только кинжалов было два.

— Второй кинжал Рекемир подарил. Так что его я отдать не смогу: у нас не принято возвращать подарки. Но этот клинок ваш по праву, — дракон усмехнулся. — В конце концов, именно от него у вас теперь, как шутят в Гнезде, «дырявая печень».

Для дракона всё было очевидно: оружие проигравшего достаётся победителю. Но у меня было своё мнение на этот счёт. Убрала остатки заклятия с клинка, завернула его в ткань и протянула дракону.

— Я целитель, не воин.

— Да брось, — Гримт поморщился. — Ты видела, как они на тебя смотрят? Мы драконы, не люди. Рано или поздно тебе придётся взять в руки оружие.

— Я не враг Красту. А пренебрежение Гнезда никак не мешает моей работе в лазарете.

Янтарные глаза внимательно изучали меня, силясь найти несоответствие между словами и мимикой.

— Вы очень интересный человек, госпожа магесса.

— Я не человек.

— Но и не дракон.

— Но и не дракон, — согласилась я.

Даршмир взял кинжал и начал задумчиво крутить его в руках. Так ребёнок перебирает пальцами давно знакомую игрушку.

— И что же мне с ним делать?

— Не знаю. Оставьте себе, на память.

— На память о чём, ket[1]? О том, как один мой сын убил другого и полвека притворялся им, а я ничего не видел? Или о том, как этого самого сына убила полукровка?

Действительно, глупость какая-то.

— Извините.

— На правду не обижаются, — меланхолично ответил Даршмир. — А вот что меня бесит сильнее твоего острого язычка, так это то, что ты до сих пор называешь меня полным именем. Ты убила одного моего