Прижогин, отметив про себя знаменитую «женскую логику», основанную на пресловутой женской солидарности: «Все мужики — сволочи, а мы из-за этого страдаем». — Тогда последний вопрос — вы сегодня видели в своем подъезде или около него каких-нибудь незнакомых людей?

— А как же не видеть — видела! — победным тоном заявила собеседница. — И как раз незадолго до того, как это все и случилось. Я в лифт входила, а они из него выходили.

— Сколько их было?

— Двое.

— И вы сможете их описать?

— А чего ж не смогу… Двое их было. Кожаные куртки, бритые, рожи бледные, глаза злые. Молодые, да ранние — лет по двадцать с лишним каждому.

— Минуту, минуту, — заволновался Леонид Иванович и полез в карман пиджака. — Вот, взгляните, не было ли среди них этого типа? — и он передал ей фотографию старшего лейтенанта Швабрина, которую позаимствовал из его личного дела.

Женщина внимательно присмотрелась, а затем, с явным разочарованием, покачала головой.

— Нет, такого не было.

— Вы уверены?

— Ну, вообще-то я их только мельком видела, когда в лифт входила… но нет, кажись, не было. Помню еще, что один был повыше, второй пониже, да еще накурили в лифте. А! Так вы еще у моего мужа спросите — он же целый день возле нашей машины ковыряется, а она у подъезда стоит.

— А где сейчас ваш муж?

— Да дома сидит, пойдемте, я вас провожу.

Вместо того чтобы обрадоваться, Прижогин ощутил легкое разочарование. Богатый опыт сыщика неумолимо свидетельствовал о том, что первый, легко найденный след, как правило, оказывается ложным, хотя его проверка порой отнимает немало драгоценного времени. А за это время подлинный след или «остывает», или исчезает навсегда. Однако проверка каждой версии — дело обязательное, и ничего тут не поделаешь!

Вслед за женщиной он вышел на лестничную площадку. Неподалеку от лифта курил огромный, гладко выбритый мужик лет пятидесяти или чуть старше, с лоснящейся от избытка здоровья физиономией. Он был одет в тренировочный костюм и домашние шлепанцы.

— Вот, Федя, следователь хочет с тобой поговорить, — представила его жена.

Мужик кивнул и уважительно пожал Прижогину руку. Из квартиры донеслась переливистая трель, и жена побежала к телефону, оставив их одних.

— Что вы думаете о своей соседке? — первым делом поинтересовался Леонид Иванович.

— А что о ней думать — шлюха еще та! — энергично заявил мужик, сплюнув на кафельный пол. — За это и поплатилась.

«Ага, а вот это уже мужская логика! — подумал Прижогин. — Могу себе представить, как он уживается со своей женой…»

— Почему вы так решили?

— Да что, этого не видно, что ли? Вся такая из себя накрашенная, фыр-фыр, нос задирает… А вот мужик ей, кстати, попался хороший.

— Вы были с ним знакомы?

— Не сказать, чтобы знакомы — пообщались однажды, он мне помог тачку наладить. У меня свечи отсырели, так он подарил запасной комплект и даже денег не взял.

— Понятно. Ваша жена сказала, что вы сегодня весь вечер провели у своей машины.

— Было дело. Карбюратор забарахлил, так я масло решил поменять.

— Вы видели двух незнакомых молодых парней, входивших в ваш подъезд или выходивших из него?

— Видел, как входили, как выходили — не видел, отлучился за сигаретами.

— Можете описать?

— Да черт знает, я как-то особого внимания не обратил… Ну, молодые, это точно, оба в кожанках, стриженые.

— Не стриженые, а бритые! — в духе классического украинского анекдота возразила жена, снова появляясь на лестничной площадке.

— Какая, на хрен, разница! — отмахнулся муж. — Главное, что не патлатые. Один повыше, другой пониже. Чего еще? — и он вопросительно посмотрел на следователя.

Сам не зная зачем, Леонид Иванович показал ему фотографию Швабрина.

— Да, один из них, кажись, этот, — с ходу подтвердил мужчина.

— Да не было его, ты все путаешь! — мгновенно возразила жена.

— Чего я путаю, когда он как раз оглянулся и мы еще друг на друга посмотрели.

— А я говорю, что его не было!

— Минуту! — вмешался Прижогин, который терпеть не мог семейных ссор, и повернулся к женщине. — Но вы же сами сказали, что не уверены, поскольку видели их только мельком?

— Была не уверена, а теперь уверена, — твердо возразила она.

— Была не беременна, а теперь — беременна! — ехидно передразнил ее муж. — Ты лучше не забудь отдать товарищу следователю футляр, который нашла у Оксанки.

— Что за футляр? — мгновенно вскинулся Прижогин.

— Мудак ты, Федя! — выразительно заявила женщина, а затем медленно повернулась и скрылась в квартире.

— Сейчас принесет, — усмехнулся муж. — Зажать думала, дура — понравилась красивая коробочка…

— Что за коробочка? — повторил следователь.

— Да нашла в квартире Оксаны, когда зашла туда в первый раз. Сейчас сами увидите.

Действительно, не прошло и двух минут, как женщина вернулась и, поджав губы, молча протянула Прижогину роскошный футляр, величиной с ладонь. Прекрасная, тисненная золотом кожа, золотая застежка, белоснежные атласные подушечки.

— Когда вы его нашли, он был пуст? — осторожно поинтересовался следователь.

— Конечно! А вы что думали — я все себе оставила?

— Спокойно, не надо комментариев, — уловив истеричные нотки, поспешно перебил Прижогин. — Где вы его нашли?

— Лежал рядом с телом того… ну, Ксюшиного хахаля.

— А почему он влажный?

— Так он же был в крови, вот я его и замыла.

— Черт подери! — Это «испытание тупостью» оказалось выше его сил, и Леонид Иванович не смог сдержаться. — Вы хоть соображаете, что наделали?

— Ты ж, дура, все улики уничтожила! — радостно объявил муж. — На нем же наверняка отпечатки пальцев были.

— А я почем знала? — зло огрызнулась жена и повернулась к Прижогину. — Я вас вызвала, вот сами и разбирайтесь!

Глава 9. Ночной рейд-2

— Ты знаешь, что эта шлюха Светка была у Прижогина? — оборачиваясь к своему напарнику, поинтересовался Швабрин, сидевшей в патрульной машине рядом с водителем, которым был все тот же сержант Хмырюга. Дело происходило во время очередного патрулирования района, далеко за полночь. Милицейские «Жигули» медленно катили по холодным, пустынным, осенним улицам.

— Ну и что? — осторожно поинтересовался Тулембеев.

— Как — что? Смекай сам.

— Думаешь, она нас заложила?

— А то ты ее не знаешь! Не заложила — так заложит. Она еще во время случая с Комсой вела себя подозрительно.

— И что ты предлагаешь?

— Надо бы съездить, разобраться.

— А не опасно? — предположил напарник. — Если Прижогин уже начал ее пасти, то все подозрения падут на нас.

— Опасней будет, если она куда-нибудь слиняет, а потом явится и начнет давать показания, — авторитетно заявил Швабрин, после чего обратился к молчаливому водителю: — Сворачивай с Севастопольского и давай на Одесскую.

Тот кивнул и, проехав перекресток, повернул