терпеливой, Астрид. Лес не раскрывает свои тайны тем, кто требует. Только тем, кто слушает.

– Но я боюсь, – прошептала она, её глаза наполнились слезами, которые она старалась не проливать. – Я боюсь, что уже слишком поздно.

– Страх – это часть пути, – ответил он. – Ты чувствуешь его, потому что ты жива. Потому что тебе не всё равно.

Её губы дрогнули, и она отвернулась, чтобы скрыть слабость, которую не хотела показывать. Но Хальдор не отстранился. Его рука оставалась на её плече, словно он хотел показать, что её страх не одинок.

– Мы будем искать её вместе, – сказал он, и его голос был так тих, что она почти не услышала его. – Но сначала ты должна найти себя.

Её сердце замерло. Эти слова не давали мгновенного утешения, но в них было что-то, что заставило её почувствовать, что она не одна.

– А если я уже опоздала? – произнесла она, её голос прозвучал едва слышно, но его напряжение можно было ощутить физически. – Если я трачу время на разговоры, на обряды, на поиски, которые никуда не ведут, а Сана…

Она замолчала, но её мысли завершили фразу: а Сана уже мертва.

Хальдор наблюдал за ней молча, его взгляд был сосредоточенным, но в нём читалось понимание.

– Ты не опоздала, – сказал он, его голос был ровным, но твёрдым.

Она повернулась к нему, её глаза были полны отчаяния.

– Как ты можешь знать? – спросила она, её голос дрожал. – Как ты можешь быть так уверен, когда никто не знает, где она и что с ней?

Хальдор слегка наклонил голову, его тёмные глаза встретились с её, и в них было нечто глубокое, что заставило её замереть.

– Потому что мир не молчит, – сказал он. – Если бы она погибла, ты бы почувствовала это. Ты – её кровь, её сестра. Связь между вами сильнее, чем ты думаешь.

Его слова заставили её задуматься, но сомнения всё ещё терзали её.

– Но если она не мертва… если она в опасности? – её голос был почти шёпотом. – Тогда я просто теряю время здесь, вместо того чтобы искать её, когда важна каждая секунда.

Хальдор сделал шаг ближе, его тень отразилась на стене за ней, становясь частью мрака комнаты.

– Ты не теряешь время, – произнёс он мягко, но уверенно. – Жрецы чувствуют, когда кто-то из жителей погибает или попадает в беду. Это часть нашей связи с деревней, с лесом. Если бы что-то случилось, я бы уже знал.

Её дыхание замерло, она внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, не лжёт ли он.

– Как? – спросила она, её голос был тихим, но настойчивым.

– Лес шепчет нам, – сказал он. – Он даёт знать, когда что-то выходит за пределы его законов. Если Сана жива, лес молчит. Но если её жизнь оборвётся, её след останется в нём, как след на мокрой земле.

Эти слова задели её глубже, чем она ожидала. Она не знала, может ли поверить ему, но в его голосе и в этих словах было что-то успокаивающее.

– Значит, я должна верить лесу? – спросила она, её голос всё ещё дрожал.

– Ты должна слушать, – ответил он, его голос был мягким, как шелест ветра. – И доверять себе. Если её жизнь погаснет, ты это почувствуешь первой.

Она закрыла глаза, пытаясь впитать его слова, найти в них хоть крупицу утешения. В тишине комнаты она услышала только своё дыхание и стук собственного сердца, но это было лучше, чем чувство полной беспомощности, которое преследовало её до сих пор.

– Ты не одна в этом поиске, Астрид, – добавил Хальдор, его голос стал чуть тише, но сохранил свою силу. – И ты не опоздаешь, если будешь идти с верой.

***Место для обряда было укрыто от посторонних глаз в глубине леса, там, где деревья становились особенно высокими, их стволы покрывали толстые слои мха, а ветви образовывали тёмный свод, почти купол. Воздух здесь был плотным, насыщенным запахом гниющей листвы, крови и сырой земли.

Центр поляны занимал круг из древних камней, покрытых странными символами, вырезанными так глубоко, что их края словно шептали что-то, когда ветер проходил сквозь них. Камни были испачканы тёмными пятнами – запёкшейся кровью, которая впиталась в их пористую поверхность.

Земля внутри круга была голой, лишённой травы, будто природа сама отказалась расти здесь. На ней виднелись чёрные разводы, похожие на следы огня, и странные линии, пересекавшие круг, словно это был рисунок, видимый только для тех, кто знал его значение.

По краям поляны стояли кривые столбы из дерева, их верхушки были увенчаны черепами животных – оленей, волков, крупных птиц. Некоторые из черепов были покрыты свежими следами крови, стекавшей на деревянные столбы, оставляя тонкие струйки, которые медленно высыхали.

Чуть в стороне от круга, на большом каменном валуне, лежала куча человеческих костей. Они были разного возраста: от белых, вычищенных временем, до свежих, на которых всё ещё виднелись следы плоти. Кости были сложены в хаотичный узор, но при этом создавали ощущение, что это не беспорядок, а нечто тщательно продуманное.

На другом краю поляны стояла низкая чаша, вырезанная из камня, её края были покрыты засохшими слоями крови. Вокруг неё валялись перья, клочки шерсти и остатки растений, которые использовались в ритуалах.

Свет заката проникал сюда с трудом, превращаясь в длинные, кривые полосы, которые делали тени ещё глубже. Эти тени будто жили своей жизнью, двигаясь в такт лёгкому ветерку, который пробирался сквозь деревья.

Лес вокруг поляны был молчалив, словно даже его обитатели боялись нарушить спокойствие этого места. Но тишина не приносила покоя – в ней было что-то жуткое, как будто всё вокруг замерло в ожидании.

Это место казалось живым. Каждая трещина на камнях, каждая капля крови, каждая кость – всё это говорило о ритуалах, которые проводились здесь на протяжении многих лет. Оно было наполнено древней силой, зловещей и пугающей, но при этом притягательной, как бездна, от которой невозможно оторвать взгляд.

– Нам дальше, – прошептал Хальдор.

Закатное солнце, кровоточа, обагряло лес кровавым светом, когда Астрид и Хальдор подошли к месту обряда. Поляна была окутана густым мраком, несмотря на последние лучи света. В воздухе стоял запах сырой земли, трав и крови, смешанный с легким ароматом тлеющего мха.

У алтаря уже стояли жрецы. Их фигуры были неподвижны, а на лицах были маски, вырезанные из дерева, напоминающие странные искаженные черепа животных. Пустые глазницы масок, казалось, следили за каждым движением Астрид. Эти маски были не просто украшением – они будто оживали в свете костра, придавая жрецам вид существ, которые давно оставили человеческое