– Знаете, из-за этого сколько ко мне вопросов было! – пожаловался он, ополоснув кипятком запасную чашку из верхнего ящика стола и сливая воду в ведро в углу. – Думали, что это я удалил записи! Я все отрицал. Разборки были серьезные. Мое слово против слова Виктора Ивановича. Хорошо, что я подстраховался! Сто раз себя хвалил. И все руководству представил – доказательства своей невиновности, типа. А тут еще у Виктора Ивановича скандал с одной из женщин подъезда случился. Она его в чем-то обвиняла, он отрицал. Она и накатала на него жалобу. И даже при теперешнем дефиците кадров его все равно попросили написать на увольнение по собственному. Так вот…

Маша с благодарностью приняла из его рук чашку с чаем, аромат которого поплыл по застекленной будке охранника. Попыталась мысленно систематизировать его рассказ, возникло сразу несколько вопросов. С них она и начала:

– Страницы из журнала в ваше дежурство, Николай, вырвал Виктор Иванович? Так получается?

– Да. Свои страницы ему зачем вырывать? Он просто не записывал посетителей, и все. А я всех на карандаш. У меня строго. Не забалуешь! – похвастал парень, раскрасневшись от ее одобрительного кивка головой.

– Я так понимаю, что посетителей могло быть всего один-два, так? Из-за кого весь сыр-бор случился? Не футбольную же команду он сюда впускал, не регистрируя? Это был кто-то, кто регулярно навещал Лебедева?

Николай тяжело вздохнул, маетно глянул и кивнул.

– Да. Все из-за Лебедева началось. Вернее, из-за его смерти. Сын еще его тут начал по соседям ходить сразу после похорон. Вопросы задавать. Видел или нет кто-то из соседей, как к отцу кто-то приходит? Журнал у нас требовал. Мы отказали. На это разрешение от начальства нужно, а его у сына не было. Так и не появилось. Наверное, сын Лебедева к ним не доехал, смирился. Так вот, после этого шума, который с сына Лебедева начался, принялась возмущаться соседка Павла Семеновича, царствие ему… – Николай снова попытался перекреститься, но опять залип, перепутав последовательность. – Алла Ивановна. Она этажом ниже Лебедева живет. Что был за скандал, я не знаю. Не вникал. Но после этого начались наши внутренние проверки. И выяснилось, что нет трех страниц. Вырваны из журнала. И страницы исчезли за дни моих дежурств. Я был в шоке. Никто, кроме Виктора Ивановича этого сделать не мог. Я-то точно их не вырывал!

– Ну да, вы бы просто не записали. Зачем вырывать? А вот Виктор Иванович… – Маша медленно попивала чай и находила его превосходным. – Итак, переходим к главному вопросу: из-за кого весь сыр-бор случился? Чье посещение решил скрыть Виктор Иванович, вырвав три страницы? И как вы это можете доказать?

– Я, если честно, и раньше подозревал, что он химичит с записями. Как-то сверил после его дежурства записи с камер, а там есть народец, который в журнал не попал. Потом камеры сняли. Что, почему – не знаю. И тут уж проверить стало невозможно. Ну а когда три страницы исчезли…

– Николай, ближе к теме! – прервала его лирические отступления Маша. – Из-за кого Виктор Иванович пошел на должностное нарушение?

– Из-за женщины, – широко развел руками белобрысый охранник и заулыбался. – Из-за красивой женщины, очень красивой. Не женщина – картинка! Худая, грудь большая, выше среднего роста, почти как вы.

Кому он в этот момент решил польстить, Маша не догадалась. Она просто спросила:

– Рыжая?

– Нет, почему сразу рыжая? – разочаровал ее Николай. – Она, конечно, несколько раз меняла цвет волос: то темная шатенка, то блондинка, но рыжей я ее никогда не видел. Одевалась, конечно, модно. Каблуки, чулочки. Ну а как? Лебедеву понравиться могла только такая девушка: стильная, ухоженная.

– Часто она к нему приходила?

– В мое дежурство не часто. Где-то больше года назад ее визиты начались. Пару раз до позапрошлого Нового года при мне приходила. Потом по весне. Это когда я записывал ее визиты. Но могла ведь и при Викторе Ивановиче приходить. Он мог ее не записывать по блату, – подмигнул ей Николай.

– Что значит «по блату»? – У Маши вытянулось лицо. – Они были знакомы?

– Ну да. Видимо, да. Я их как-то видел вместе летом.

– Где? При каких обстоятельствах?

У нее сердце молотило так сильно и громко, что казалось, Николай слышит его возбужденный стук. Ополовиненную чашку чая держала в руках, а во рту было сухо.

– В супермаркете чуть нос к носу не столкнулся, – принялся вспоминать Николай. – Виктор Иванович в отпуске был. У меня выходной. Я поехал в центр, погулять захотелось, на девушек красивых посмотреть. Там их много. Бреду, значит, с тележкой по залу торговому, слышу знакомый голос. А это он – Виктор Иванович. Отчитывает кого-то. Строго так. Мне показалось, аж зубы у него скрипят. Я выглянул, а он эту красотку ругает за что-то.

– За что? Что звучало? Какие слова? – Маша подалась вперед.

– Не могу вам врать – не разобрал. Но он ее отчитывал, сто процентов. А она слушала с опущенной головой, – покивал Николай. – Да, и вы спрашивали, как я могу доказать ее визиты?

– Именно! – Маша с грохотом поставила пустую чашку на край его стола.

– Я фотографировал свои страницы. Почти всегда. Меня при поступлении на работу старый сотрудник – он сейчас в офисе работает, повысили его – предупредил. Говорит, бумага не всегда надежна. Всегда имей резервную копию. Я и фотографировал. Время пройдет – почищу, уберу. Ну, это где-то через три года примерно. А так все в облаке.

– Отлично, Николай. Вы не представляете, как мне помогли. Когда у вас заканчивается смена?

– Завтра утром.

– Блин… Надо все ваши показания запротоколировать. А у меня с собой бланков нет. Поступим так… – Она поискала взглядом по полкам узкой этажерки слева от стола Николая. – Вон там, вижу, у вас бумага. Сейчас берете лист, авторучку и все, что мне рассказали, подробно описываете. Справитесь?

Он неуверенно кивнул.

– Все, Николай! Включая случайную встречу летом в супермаркете с этими двумя. Не забудьте указать свои паспортные данные. А мне на этот вот номер телефона перешлите все страницы регистрационного журнала, что вы фотографировали.

Маша быстро продиктовала ему свой номер.

– Все-все? Там много. За два года прислать?

– Нет, все не надо, – поправилась Маша. – А только те, где фигурировала гостья Лебедева.

– А, это другое дело. А когда надо?

– Немедленно. Я жду. Ищи пока, а мне надо позвонить.

Она вышла из его будки и принялась ходить по фойе первого этажа, набирая сначала Мишкин номер – он не ответил, следом Валерин. Майору Подгорному она под страхом расстрела звонить не станет. Валера тоже