– Вы говорите, Лерой мертв? И давно?

– С начала января.

– Боже мой. Я и не подозревал. Извините, мне нужна минута, чтобы прийти в себя.

Под черными пятнами задвигались желваки. Кажется, Майк едва сдерживал слезы.

– Может, вам принести чего-то выпить? – спросил я.

– Нет, спасибо. Лимонад сейчас в горло не лезет.

– Я имел в виду что-то покрепче. Капельку виски?

Майк изумленно уставился на меня, даже забыв, что скорбит об ушедшем друге.

– У нас нет ни капли спиртного. Вы хоть знаете, куда приехали?

– Я думал, на ранчо. Или на ферму. Я впервые в Юбе, так что не знаю, чем вы тут занимаетесь. Сам я из Лос-Анджелеса.

– Если бы я хотел заниматься фермой или ранчо, то остался бы в Оклахоме, – хрипло хохотнул Майк. – Нет, я выкупил землю у брата, потому что он прогорел на этом деле. У нас здесь ретрит для алкоголиков и наркозависимых. Вообще-то вы выглядите… подходяще. Не удивительно, что Гильермо решил, что вы один из наших новых клиентов. У нас не клиника и не официальный реабилитационный центр, так что многие… постояльцы просто делают вид, что заезжают сюда в гости. Рыбалка, походы, кайякинг, тихая обстановка. На много миль вокруг никаких городов, нет баров и магазинов с алкоголем. Уединение, но довольно комфортабельное, как вы могли заметить.

Вот в чем дело. Для поездки в Юбу я снова надел один из старых костюмов, и хотя синяки под глазами уже почти сошли, видимо, сказывался недостаток сна и долгие переезды. Меня опять приняли за парня с серьезными проблемами.

– Что произошло с Лероем? Он опять сорвался? – хмуро поинтересовался Майк.

– Нет. Если вас это утешит, в момент смерти он был совершенно трезв. Его зарезали в парке в начале января.

– Боже мой. Это было ограбление?

– Не совсем. На самом деле это я хотел бы задать вам несколько вопросов, если не возражаете.

– О том, что Лерой выдавал себя за другого человека? – прямо спросил Майк.

Я облегченно выдохнул. Разговор проходил легче, чем я рассчитывал. В это время из дома начали выходить постояльцы заведения и тихо переговариваясь разбредаться в разные стороны.

– Все в порядке, Майк? – к нам подошел Гильермо. – Ребята поели и пошли отдыхать. Через час начнутся упражнения в стрельбе, Дугласу нужно оружие?

– Нет, он здесь надолго не задержится, – рассеяно ответил хозяин. – Спасибо, Гильермо.

– Упражнения в стрельбе? – удивленно спросил я.

– Да, у нас тут есть собственное стрельбище. Стрельба по мишеням очень успокаивает и помогает отвлечься от желания выпить. Как я говорил, место уединенное, поэтому мы никого не беспокоим.

– Разве только рыбу.

Майк пожал плечами.

– Я все равно не фермер и не рыбак. Мне главное, чтобы ребятам тут было спокойно и весело, а пару форелей они всегда поймают.

– Так что вас связывало с Лероем все эти годы?

– Вы хотите полную или краткую версию?

– Полную, если можно.

– Хорошо. Пойдемте ко мне в кабинет.

Глава 41

Зайдя в свой офис и закрыв дверь на ключ, Майк достал из шкафа бутылку «Катти Сарк» и щедро плеснул себе в стакан, бросив на меня вопросительный взгляд. Даже по моим меркам для виски было слишком рано, и я чуть не впал в панику, подумав, что присутствую при стремительном падении проповедника трезвости.

– Не смотрите с таким ужасом, я не алкоголик, – успокоил меня Майк. – Я бизнесмен. Я уже говорил вам, что выкупил ранчо у брата, который пробовал тут заниматься сельским хозяйством. Вообще я всю жизнь работал и копил деньги, чтобы на старости лет поселиться у океана, ловить рыбу и ничего не делать. Особенно после того, как надышался горящим пластиком и повредил себе легкие. Но потом приехал как-то к брату в гости, посмотрел на эту красоту и подумал, а почему бы и не здесь? Зачем ждать пенсии. Вначале я попытался превратить это место в отель. Тихий отдых в неизведанной Калифорнии, представляете. Слишком тихий, как оказалось. Далеко от всего, даже любители дикого кемпинга любят, чтобы можно было при желании дойти до города и выпить в местном пабе. Вот я и подумал, что из этого может получиться хорошее убежище для тех, кто хочет избавиться от зависимостей. Никаких соблазнов, только природа, вкусная еда и постоянные интересные занятия. Нормальные мужские занятия, я имею в виду, а не эти дурацкие уроки керамики, которыми пичкают в модных рехабах. Я изучил вопрос, когда решил этим заняться. Многим тут нравится. Живут месяцами. Беру я недорого, как раз достаточно, чтобы содержать это место, закупать продукты в Бангоре, ну и все прочее, платить зарплату персоналу. Круглый год тут есть, чем заняться, так что мне в радость проводить время с ребятами.

– Да, Курт Лунгстрем рассказывал, что вы всегда были компанейским парнем.

– Ого, вы даже беседовали с Куртом. И как он? Все еще в Талсе?

– Он теперь начальник цеха в «Роббен Пластикс». Скоро выходит на пенсию, и думает заехать к вам в гости. Правда, мне кажется, у него сложилось превратное представление о вашем месте. Мистер Лунгстрем рассказал, что вы дружили с Лероем Свитом и были единственным, кто поддерживал с ним связь после того, как он получил травму и уволился с завода.

– Да, тогда много ребят пострадало. Двое сгорели заживо, еще трое обгорели так, что умерли через несколько недель. Пока пытались остановить конвейер, многие обожгли кожу, мясо до костей и потеряли пальцы, их просто резало, как секатором. Лерой был одним из них. Я уж не говорю о том, что в цеху совсем не было вентиляции. Когда пластик загорелся, мы все надышались этим чертовым черным дымом, – Майк закашлялся. – И о какой компенсации шла речь? Эти сволочи оплатили только базовое лечение, а потом – поступай, как хочешь. Я еще сам еле дышал, когда снова вернулся на завод, потому что выбора не было. А Лерой не смог. Руки его почти не слушались, какой от него толк? А компания не предоставила никакого отпуска для реабилитации. Из больницы выписали, не хочешь работать – катись на все четыре стороны. Тем более, что он был негром. Да за него вообще никто не вступился.

– Я был единственным, кто навещал Лероя в больнице, – продолжил Майк, наливая себе еще в стакан жидкости на палец и убирая бутылку. – Все, это последняя. Иначе ребята не поймут. Потом он сидел дома, весь в бинтах, и жаловался на жизнь. Даже мне как-то стало невмоготу с ним общаться. А затем я узнал, что он съехал из квартиры.