Подумал, вернулся на ферму к родителям. Несколько лет ничего не слышал о парне, но потом лет пять спустя получил от него письмо. Мол, все нормально, жив-здоров, привет из солнечной Калифорнии. Я написал ему в ответ. Так с ним и переписывались, ну раз в полгода что-то черкали друг другу. Я заметил, что адреса у него постоянно менялись, парень жил перекати-полем. А потом у меня наметилось дело с фермой брата, и я послал Лерою открытку, раз мы теперь в одном штате живем, подумал, вдруг заедет в гости. Но он так и не ответил. Это был наш последний контакт. То есть до прошлого года.

– А что случилось в прошлом году?

– Мы случайно столкнулись в Лос-Анджелесе. Кто бы мог подумать, представляете? В этом адском муравейнике. Я приехал в город буквально на три дня, мой доктор из Сакраменто направил меня в какую-то специализированную клинику на обследование. Ничего особенного мне там не сказали, умру в свое время, как и все. Может, чуть раньше. И вот я вышел от врача, искал, где поймать такси до отеля, и вдруг вижу, что по улице, шатаясь, бредет Лерой. Я его сразу узнал, говорил вам, что у меня хорошая память на лица? Еще не было полудня, а он был уже в слизь. Ну я его затолкал в такси, отвез в свою гостиницу, отправил в душ, напоил кофе, дал проспаться на диване. Причем он даже пьяным мертвой хваткой вцепился в свой футляр со скрипкой. Так и заснул с ним в обнимку.

– У Лероя была с собой скрипка?

– Он рассказал, что хозяин какой-то подавальни разрешал ему иногда там играть. Но его и оттуда выперли накануне, потому что Лерой на ногах не держался.

– И что было дальше?

– Ну он проспался, а я сказал, что был рад его повидать и все такое, но у меня вечером поезд. Не могу летать самолетами. Рассказал, где живу, чем занимаюсь, предложил помощь. Я думал, Лерой откажется, если честно. Он не выглядел человеком, готовым изменить свою жизнь. Но он почему-то вдруг загорелся. Сказал, что готов уехать вместе со мной немедленно. Я спросил про его вещи, а он сказал, что за комнату заплачено вперед, так что вернется за ними потом. Честно говоря, я удивился, но почему бы не помочь старому другу? Ему вполне подошли несколько моих старых вещей, жил он тут на всем готовом. Вначале парню, конечно, худо пришлось, но потом он втянулся. Помогал по хозяйству, занимался мелким ремонтом. Лерой сказал, что был разнорабочим, поэтому многое умел. Ну и гостей развлекал игрой на скрипке. За прошедшие годы он хорошо продвинулся, хотя так и остался самоучкой.

– Когда Лерой рассказал вам правду?

– Месяца через три, когда окончательно прочистил мозги. Он совсем не раскаивался, что тянул из Роббенов деньги, говорил, что они те еще сволочи, и могли бы дать ему гораздо больше. Но вот перед девчонкой ему было стыдно. Она его искренне любила, по его словам. Незаслуженно. Даже скрипку эту ему купила.

– Он рассказал, что случилось с настоящим Абрахамом Рэйми?

– Нет. Когда я спросил, замкнулся в себе. Но я и не давил. Может, он не хотел, чтобы я… разделил его грех? Понимаете?

Я кивнул. Если Лерой был причастен к смерти Рэйми, то Майк, узнав об этом, становился его моральным соучастником.

– Зато он рассказал, почему так быстро убрался из Лос-Анджелеса. Там была одна женщина, которую он повстречал с своей правозащитной организации. Призрак из прошлого.

– Каллиопа Пьюфрой?

– Не помню, как ее звали. Лет десять назад Лероя зачем-то понесло в комитет защиты гражданских свобод. Или защиты черных братьев, черт ногу сломит теперь в этих комитетах. Был с похмелья, сходил на митинг, и тут в нем что-то торкнуло, решил хоть немного быть похожим на этого Рэйми. Тем более, что девчонка тут еще больше его зауважала, а Лерою хотелось ей сделать что-то приятное. Так он вообще не рисковал – тот парень больше промышлял в Сан-Диего. К тому же Лерой не слишком боялся встретить кого-то из прошлого Рэйми. Говорил, что так уже бывало: люди видели только шрамы и пьянство и думали: «о, как же бедолага изменился». Но с этой мэм получилось по-другому. Она оказывается выхаживала Рэйми в госпитале и вроде как неровно к нему дышала. Может, у них там что-то и наклевывалось. Так вот дамочка поначалу с трудом могла поверить, что перед ней «ее» Абрахам. Но главная проблема заключалась в том, что он ее не узнал. Не узнал, потому что в жизни ее не встречал и слыхом о ней не слыхивал, понимаете? Вот тут она его и раскусила. Раскричалась, что перед ней самозванец, что она всем расскажет. Хорошо, что хоть в полицию не обратилась, потому что, насколько я понял, у мэм были не лучшие отношения с органами власти. Лерой ей со страху что-то наплел, что, мол, это недоразумение, обещал, что все уладит. Ну и когда он меня встретил на улице, то в пьяном угаре не придумал ничего лучше, чем просто сбежать. Решил, что вряд ли настырная мэм будет его разыскивать в округе Юба.

– Он оказался прав. Каллиопа Пьюфрой промолчала. И когда Лерой уехал и даже когда его убили.

– Лероя убили? Скажите, так все-таки это было ограбление или он снова вляпался в какие-то неприятности.

– Подождите. Вначале я хотел бы услышать финал истории.

– Да уже больше нечего рассказывать. Как я сказал, Лерою здесь понравилось. Он встретил Рождество на ранчо, подумывал совсем переехать. И после Нового года засобирался в Лос-Анджелес. Сказал, что хочет уладить последние дела. Забрать вещи у хозяйки, как я думаю. Здесь всего знали как Лероя Свита, и он думал дальше опять жить под своим именем. Сказал, что больше не хочет получать пенсионные чеки, распорядится, чтобы они поступали в фонд помощи ветеранам. В общем, парень обрел мир, как мне казалось.

– А когда он так и не вернулся в течение трех с половиной месяцев, вы не обеспокоились?

– Решил, что он опять запил, – пожал плечами Майк. – Соблазны большого города, что поделаешь. Я же не его персональный сторож, у меня тут своих дел хватает. К тому же в ту клинику в Лос-Анджелесе я больше не ездил.

– Лерой держался. Он посещал собрания Анонимных Алкоголиков.

– Знаю таких. Я же изучал вопрос, помните. Не могу сказать, что мне нравятся их методы. Сам ходил на собрания, там тоска смертная. Очень они религиозны и печальны, как будто злого духа