⁂
![Мор]( "Мор")
Терезе, которая искренне заботится, щедро отдает и беззаветно любит.
Ты – то, в чем этот мир нуждается больше всего.
И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри.
Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он [как] победоносный, и чтобы победить.
Откровение Иоанна Богослова. 6:1-2
Эта книга – художественное произведение. Упоминания реальных людей, событий, учреждений, организаций и мест служат лишь для создания иллюзии подлинности и не имеют отношения к действительности. Все прочие персонажи, события и диалоги – плод воображения автора, и не должны восприниматься как реальные.
Пролог
Они пришли с бурей.
В грозовом небе метались, переплетаясь, исполинские клубы туч. Воздух пустыни сгустился, напитываясь влагой и необычайными запахами.
Сверкнула молния.
БАБАХ!
Мир осветился, и в этой слепящей вспышке возникли они – четыре громадных не то зверя, не то человека.
Чудовищные кони вставали на дыбы, били копытами, пока их всадники чуждыми, грозными взглядами смотрели на этот мир.
Мор, в надвинутой на лоб короне.
Война, высоко вздымающий стальной клинок.
Голод, с косой и весами в руках.
И Смерть, мрачный, со сложенными за спиной темными крыльями, с факелом, что курился ядовитым дымом.
Четыре Всадника Апокалипсиса явились, чтобы захватить землю и истребить живущих на ней смертных.
Небо потемнело, и кони пустились вскачь, только вздымалась пыль из-под копыт.
Север –
Восток –
Юг –
Запад –
Всадники разъехались в разные стороны, и там, где они проносились, ломались машины, перегорали и плавились предохранители. Отключился интернет, перестали работать компьютеры. Вышли из строя двигатели, самолеты попадали с неба на землю.
Мало-помалу все великие изобретения перестали существовать, и мир погрузился во тьму.
И было так, и так будет, потому что закончилась Эра Человека, и началась Эра Всадника.
Они пришли на землю. Пришли, чтобы положить конец всем нам.
Глава 1
Всадники, Год Пятый
– Тянем спички.
Бросаю взгляд – глаза у меня светло-карие – на тонкие деревянные палочки в кулаке Люка. Он чиркает одной по нашему грубо отесанному столу, на миг вспыхивает огонек, который он тут же задувает.
Вокруг уныло гудят тусклые лампы, освещающие пожарную станцию. В наше время так же натужно гудит большая часть еще сохранившейся электроники, словно напоминает, что может отключиться в любой момент.
Люк поднимает спичку с обгоревшим кончиком.
– Проигравший останется и доведет наш план до конца.
Нам было непросто принять решение. Оно обрекало одного человека на смерть, еще троих – на жизнь.
Все ради того, чтобы уничтожить этого нечестивого сукина сына.
Люк кладет сгоревшую спичку на ладонь вместе с тремя целыми, опускает руки под стол и перемешивает спички.
Во дворе, за одной из списанных пожарных машин, уже упаковано и готово к побегу все необходимое.
Не для всех, конечно, а только для троих везунчиков.
Люк поднимает руку, из кулака торчат кончики спичек.
Феликс и Бриггс, тоже пожарные, подходят первыми.
Феликс тянет спичку…
Красная головка.
Он выдыхает. Я уверена, что у него ноги дрожат от облегчения, это очень заметно. Но он сдерживается – он ведь мужчина и слишком хорошо понимает, что у нас еще все впереди.
Бриггс тянет спичку…
Красная головка.
Мы с Люком переглядываемся.
Одному из нас предстоит погибнуть.
Я понимаю, что Люк готов пожертвовать собой. Такое выражение его лица я уже видела однажды. Мы тушили большой пожар, и огонь окружил нас почти сплошным кольцом. Пламя приближалось так стремительно, словно в него вселился дьявол, а у Люка тогда сделалось такое же лицо – лицо живого мертвеца.
Тогда мы оба выжили. Может, справимся и с этим дьяволом…
Люк протягивает мне кулак. Из него торчат две спички. Шансы пятьдесят на пятьдесят.
Я не даю себе додумать эту мысль. Просто хватаю одну из спичек.
Чтобы осознать, какого она цвета, мне требуется несколько секунд.
Черный.
Черный означает… черный означает смерть.
Из легких будто выбили воздух.
Я поднимаю голову на товарищей, вижу смесь жалости и ужаса на их лицах.
– Мы все когда-нибудь умрем, правда же? – говорю я.
– Сара… – это голос Бриггса, которому (я в этом почти уверена) я нравлюсь больше, чем полагается просто коллеге и другу.
– Я останусь вместо тебя, – говорит он. Как будто его храбрость сейчас имеет значение. Если ты погибнешь, не сможешь назначить девушке свидание.
Я сжимаю спичку в кулаке.
– Нет, – отступать я не собираюсь. – Все уже решено.
Остаюсь. Я остаюсь.
Глубокий вдох.
– Когда все будет позади, – говорю я, – пожалуйста, расскажите моим родителям, что случилось.
Я стараюсь не думать о своей семье, которую в начале недели эвакуировали вместе с остальными горожанами. О маме, которая, когда я была маленькой, заботливо срезала мне корочки с хлеба, об отце – он ужасно расстроился, когда узнал, что я вызвалась остаться на последнюю смену. Он так на меня смотрел тогда, словно я уже умерла.
Мы с ними договорились встретиться в охотничьей хижине моего деда.
Но этой встрече не суждено состояться.
Феликс кивает.
– Не переживай, Берн, все сделаем.
Я встаю. Остальные не двигаются.
– Уходите, – я немного повышаю голос, – он будет здесь со дня на день.
А то и через несколько часов.
Они наверняка понимают, что я не намерена рассусоливать, потому что перестают уговаривать и больше не медлят. Один за другим они крепко обнимают меня, прижимая к себе.
