так стремился сбежать. И он сбегал снова и снова, оставляя за собой ожившие города, жители которых уже и не ведали о том, кто создал оазис. Со временем, имя Наматхана обрело нарицательный смысл, а сама его личность возвысилась едва ли не до бога, отвечающего за воду в пустыне.

– Как видишь, люди сами наделили меня качествами, которых во мне никогда не было. С тех пор все, что происходило в пустыне, связывали со мной, в том числе и нападения бандитов или песчаные бури.

– Значит, бури не твоих рук дело?

Мне вспомнились слова Дарлиса о той буре, что нахлынула на Анасмер перед самой битвой, если его описание не было преувеличением, то ею действительно кто-то управлял.

– Сальмет украл одно из моих колец, способное вызвать бурю. Должно быть, Ансирей прибрал его к рукам, когда разделался с правителями Анасмера.

На какое-то время Наматхан погрузился в раздумья, затем продолжил:

– Дерзольд глупец, совсем недавно прибыл в Сантерию и, вызнав, что маршакри творят зло, пользуясь моим именем, решил нести возмездие.

– А твой брат? Тот, которого казнили в Анасмере.

Наматхан улыбнулся уголком губ:

– У меня нет братьев. Сальмет был истинным вождем маршакри, а меня звал своим братом только чтобы придать себе веса. Вероятно, многие считали его, таким образом, не менее могучим магом чем «тиран» Наматхан. Да и «тираном» я стал благодаря дурной славе «своего» брата. Никто меня не видел уже много лет, но всякий раз совершая набеги, Сальмет, оглашал, что сие есть моя воля, воля Владыки оазиса, хранителя всей воды, что доступна Сантерии. Он славил мою силу, и первое время одаривал дарами, обещая защищать оазис от «пришлых», чтобы мне больше не пришлось убегать.

Наматхан оглядел зал:

– Большую часть всего этого доставил мне он.

– Но почему ты позволял ему все это делать?

Я еще могла понять, что повлиять на целую армию бандитов Салим в одиночку не мог, но как-то попытаться очистить свою репутацию и избавиться от названного брата он бы точно сумел.

Наматхан поджал губы, слегка покачав головой:

– Этот оазис последний, – Вздохнул он, – Всякий раз создавая подобное место, я был вынужден покинуть его из-за людей, что рвались к воде и пище. Отказать им я не мог, но силы мои не безграничны и последний оазис я решил создать только для себя. Долгое время мне удавалось жить в стороне от событий в Сантерии. До меня долетали слухи о том, что со временем я становлюсь мифом, а для кого-то своего рода божеством. Тогда еще не злым, а просто своенравным. Мне возносили молитвы и надеялись на то, что я пролью дождь на эту гиблую землю…

Наматхан смотрел на бокал, в котором искрилось золотое вино. Я внезапно осознала, что вся вода и пища здесь это его творение. Казалось, что Салим открыл мне какой-то интимный секрет, но я все еще не понимала, почему он позволил маршакри совершать свои злодеяния от его имени. Я хотела уже повторить свой вопрос, но Салим продолжил.

– Ты наверно заметила, что Анасмер отнюдь не напоминает место, в котором ты сейчас находишься.

– Да, – Кивнула я, вспоминая пыльный город, где даже близко не было такого многообразия растений и плодов, – Почему так вышло?

– Отчасти банальная людская жадность. Очень скоро, когда оазисы стали заполняться людьми, они сообразили, что как-то нужно защищать свое от соседей. Там где были сады, выросли дома и стены…

– Дерзольд говорил, что люди находили источники воды и выстраивали вокруг них города, – Вспомнила я слова старого нагшанта.

– Здесь он не соврал. Просто ему неведомо, что источники были созданы мной. К сожалению, с истечением моих сил истекает и срок жизни моих творений…

Наматхан поднялся со стула и подошел к одному из мольбертов. Коснувшись какого-то рисунка на нем, он продолжил:

– Это вторая причина упадка городов Сантерии. Не знаю, возможно, кто-то вспомнил об истинном происхождении источников, но так или иначе, жители припомнили свои корни и собрали новые отряда маршакри. Сперва это были предприимчивые жители, желающие вернуть жизнь своим городам, но вскоре к ним стали прибиваться бандиты и головорезы, обещая защиту в пустыне. Эти люди отправились в пустыню, чтобы найти «бога» Наматхана или лучше, его творения. Они вышли из Наваса, моего первого оазиса. Нашли Страгузу, Вальтахир, вынудив меня создать Анасмер. Но вскоре они нашли меня и там.

– И ты снова бежал…

– Да…, но как видишь, меня отыскали и здесь. К этому времени приличные люди устали от походов, но бандитов устраивал кочевой образ жизни маршакри. Их манила моя магия. Они надеялись поймать меня и сделать неиссякаемым источником дохода.

– И у них получилось?

Если Наматхан все еще здесь, а не бежал снова и теперь якшается с бандитами, значит, они нашли, как пленить его…

– Отчасти, – Наматхан посмотрел на меня, слегка пожав плечами, – Сальмет решил договориться со мной. Я не могу поддерживать жизнь во всех оазисах, потому они и приходят в упадок. Сальмет узнал об этом и обещал мне защиту от новых соискателей, в обмен на возможность посещать этот оазис.

– Значит это и есть причина, по которой ты позволял ему творить разбой под твоим именем, – Догадалась я.

– Он получил доступ к моей магии и предъявил ее как свидетельство того, что сам «бог» Наматхан на его стороне. Он нарек меня своим братом, а что было дальше, ты уже знаешь. Я обещал ему не влезать в дела Сантерии, а он снабжал меня всем необходимым для спокойного существования.

– В том числе девушками? – Невольно вырвалось у меня.

Салим оглянулся на меня, слегка улыбнувшись, и сел за стол:

– Первых маршакри привезли сами, назвав своими женами. Конечно оставив их под моим присмотром, они тут же о них забыли, но я не посмел их выставить. Они стали еще одним украшением моего сада, привнеся в него еще больше жизни и ухаживая за садами.

– Я тоже должна была стать одной из них?

Теперь, когда Салим поведал мне всю свою историю, я более не сомневалась в том, что ему можно доверять и говорить с ним прямо. Удивительно, каким поверхностным мне казался теперь Дерзольд со своими грязными политическими суждениями. Выходит, к нападению на Анасмер хозяин оазиса был вовсе не причастен и даже сарг Ансирей вполне мог вести свою игру втайне от Наматхана.