самого главного гостя. Он подошёл самым последним, крепко обнял и шепнул, буквально озвучив мои мысли:

– Еле дождался, когда поток поздравляющих иссякнет, и я, наконец, смогу тебя похитить, чтобы вручить свой подарок.

– Так ведь вечер подарков завтра, отец семейный приём устраивает, – напомнила, неохотно высвобождаясь из уютных объятий мужа, всё-таки мы сейчас находились в центре внимания. Не стоило злить завистников и радовать сплетников.

– Его всё равно невозможно привезти с собой, едем смотреть, – загадочно улыбнулся Винсент, мягко потянув за собой.

Родственники, видимо, заранее им предупреждённые, не возражали и проводили нас понимающими улыбками.

Что ж, ему удалось заинтриговать. Даже пока ехали в экипаже, муж не признавался, куда меня везёт, а чтобы не задавала вопросы, предпочёл занять меня поцелуями. Я не возражала. Правда, через некоторое время мы уже оба жалели, что направляемся не домой, где можно уединиться и побыть только вдвоём.

Остановился экипаж перед воротами незнакомого величественного особняка. Мы шли к нему через прекрасный дивный цветник, завораживающий и восхищающий живой красотой и чудесными ароматами.

– Кто здесь живёт? – шепнула я, любуясь ярким окружающим пейзажем.

Сад в Винтертэйле, конечно, был гораздо более впечатляющим, но его красота мне почему-то казалась холодной, здесь же буквально укутывало ощущение уюта и гармонии.

– Мы, если захочешь, – с улыбкой заявил муж, но вдруг свернул и повёл меня не к зданию, а в сторону. – Это родительский дом. Они здесь жили какое-то время. Здесь я родился и провёл первые годы жизни. Неплохое место, давно хотел его восстановить. Вот, наконец, получилось.

– Это потому, что ты отказался от Винтертэйла? – спросила тихо. Что бы муж ни говорил, этот отказ ему дался непросто. Кому захочется войти в историю своей семьи человеком, который добровольно лишился предмета главной гордости рода, веками хранимого его предками?

– Не только. Мне здесь действительно нравится. Да и ты сама не раз говорила, что в Винтертэйле слишком многолюдно и ты не чувствуешь себя там комфортно.

– Я это говорила, потому что кое-кого порывы страсти накрывают в самых неподходящих местах вроде библиотеки и тренировочного зала! – проворчала, недовольная тем, как он переиначил мои слова. – Конечно, некомфортно думать, что в такой момент может появиться кто-то из прислуги.

– Зато здесь нам точно никто не помешает, – искушающе улыбнулся этот обольститель.

– Но ведёшь ты меня не в дом.

– Экскурсия по нему будет позже. Сейчас хочу показать тебе особенное место. Закрой глаза.

Заинтригованная, я послушалась, а когда через несколько шагов открыла глаза, удивлённо выдохнула и тихонько засмеялась:

– Ты всё-таки это сделал!

Пространство вокруг было засажено дикими розами, образующими аккуратный полукруг, в центре которого располагался небольшой каменный фонтан в виде прекрасного белого павлина, держащего в клюве красивую розу, изумительно похожую на живой цветок. Водяные струи били из хохолка птицы, искрясь и переливаясь на солнце.

– Очень красиво! – сказала дрогнувшим голосом, слишком растроганная, чтобы добавить что-то ещё.

– И мне нравится. Символично получилось, – хмыкнул Паулинер, обнимая сзади за плечи и целуя в макушку. – Надеюсь, дом ты тоже оценишь. Если придётся по душе, со временем переедем сюда.

Со временем… А точнее через шесть с половиной лет. Если до окончания этого срока в роду не появится наследник с сильным даром, замок придётся вернуть королевству. Дар Даниэля недостаточно силён, да он теперь и не претендует на Винтертэйл.

Освободившись от влияния матери, парень, кажется, наконец, начал взрослеть. Он решил остаться в городе, где проходил учёбу в военной академии, и даже нашёл там невесту. Скоро состоится свадьба. Мы, разумеется, приглашены. Не сказать, что поддерживаем с ним тёплые отношения, но общаемся нормально, хоть и нечасто.

Признаться, когда я узнала о документе, который подписал Паулинер, опасалась, что он сразу же будет настаивать на рождении детей, чтобы успеть получить того самого наследника с сильным даром. Но муж, напротив, заявил, что с потомством торопиться не стоит, и мне сначала нужно окончить академию.

Позже я поняла, что Винсент просто боялся моей потенциальной беременности, потому что однажды уже потерял жену и неродившегося малыша. Ситуация усугублялась тем, что я считалась расщеплённой, а у них проблемы со здоровьем возникали чаще, чем у обычных людей.

Моё признание о жизни в другом мире и воссоединении со второй частью души мужа совершенно не шокировало, но и не успокоило. Пришлось брать ситуацию в свои руки.

За пару недель до окончания академии я перестала принимать зелье, предотвращающее беременность. Просто поняла, что теперь, когда в рейды больше не дёргают, и ситуация в королевстве стала спокойнее, я хочу и могу быть не только женой, но и матерью.

Даже работу выбрала для начала более спокойную – преподавание физической подготовки и единоборств в академии – отцу давно требовался помощник, да и желающих освоить навыки самообороны становилось всё больше. В дознание меня тоже звали, но после рейдов я туда пока не спешила. Возможно, просто время ещё не пришло.

– Кто-то обещал устроить мне экскурсию по дому, – я сама потянула Винсента к особняку, и он охотно последовал за мной.

Правда, посмотреть весь дом в этот вечер нам так и не удалось: осмотр спальни получился несколько бурным и затянулся до утра. А через девять месяцев, которые мне пришлось провести под неустанным контролем Винсента и лекарей, на свет появился наш первенец. В этот день я впервые увидела слёзы мужа.

Спустя неделю у малыша случился первый магический выброс, и стало ясно, что Винтертэйл Паулинеры всё же не потеряют. Но это уже совсем другая история.

Конец.