Виржини Гримальди
Океан на двоих
Знак информационной продукции (Федеральный закон № 436-ФЗ от 29.12.2010 г.)
Переводчик: Нина Хотинская
Редактор: Валерия Фридман
Главный редактор: Яна Грецова
Заместитель главного редактора: Дарья Башкова
Руководитель проекта: Елена Холодова
Арт-директор: Юрий Буга
Дизайнер: Денис Изотов
Корректоры: Мария Прянишникова-Перепелюк, Татьяна Редькина
Верстка: Максим Поташкин
Фотография на обложке: Stefania Pelfini, La Waziya Photography / Getty Images
Разработка дизайн-системы и стандартов стиля: DesignWorkout®
Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
«Ma sœur» (Clara Luciani, Ambroise Willaume)
© SONY Music Publishing / Sage Music, 2019
© Éditions Flammarion, Paris, 2023
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2025
* * *
Дорогие читательницы и читатели,
Вверяю вам Эмму и Агату в Стране Басков посреди лета.
Желаю вам приятного чтения (и прекрасной жизни).
С дружескими пожеланиями,
Виржини Гримальди
Словно невидимой цепью
Связаны наши запястья
С той минуты, как мы родились.
И если ты тонешь, я тоже тону.
Но нет, я слишком люблю жизнь,
Чтобы дать нам пойти ко дну.
Клара Лучани. Ma sœur[1]
Моей сестре
Тогда
Апрель, 1985
Эмма – 5 лет
Сегодня утром у меня родилась сестра. Она страшненькая.
Вся красная и в полосочку.
Папа спрашивает, рада ли я, я говорю нет. Я не рада. Я ее не хочу. Надеюсь, что они оставят ее в больнице.
Я не дам ей мои игрушки.
Но мне очень нравится ее игрушка-сплюшка.
Сейчас
5 августа
Эмма
14:32
Ворота не заперты. Они скрипят, когда я их толкаю, словно упрекают меня, что так долго не приезжала. Белая краска местами облупилась, и проступил исконный черный цвет. После того как Миму ограбили, я настояла, чтобы она повесила замок, установила сигнализацию и несколько датчиков движения вокруг дома. Она перепробовала все отговорки: «кот включит сигнализацию», «я не смогу открывать окна», «месье Малуа ограбили, а сигнализация не сработала», «это слишком дорого», «все равно у меня нечего красть», «оставь меня в покое, Эмма, ты упрямая в отца».
Я приехала первая. Ставни закрыты, сорная трава прорастает между плитами террасы, помидорные кусты гнутся под тяжестью плодов. Мима высадила рассаду в день моего рождения и сразу позвонила мне, ругалась, что земля забилась под ногти и не отчищается. «Я посадила “бычье сердце”, знаю, что ты его любишь, – сказала она. – Сделаю тебе вкусный салат, когда приедешь».
Рядом с «бычьим сердцем» растут помидоры черри, Агатины любимые. Я срываю один, обтираю о рубашку и вонзаю в него зубы. Кожица лопается, мякоть брызжет на губы, кисловатый сок с семечками растекается по языку, и сразу врываются воспоминания из детства.
– Ты уже здесь?
От голоса Агаты я вздрагиваю. Я не слышала, как она подошла. Она обнимает меня, но мои руки опущены. В нашей семье обычно скупятся на проявления чувств. Только не сестра. Она бегло говорит на языке нежности, и все чувства у нее наружу.
– Я рада тебя видеть, – говорит она, ослабляя хватку. – После всех этих лет…
Она умолкает, смотрит мне в лицо, и волнение захлестывает меня, когда ее взгляд встречается с моим.
– Я удивилась, получив твое сообщение, – продолжает она. – Идея супер. Я слышала, что дом Мимы продают, но это неудивительно, ты же знаешь нашего дорогого дядю. Этот тип до сих пор спрашивает про двадцать сантимов, которые я у него заняла, когда мне было восемь лет, я уверена, что в прошлой жизни он был паркоматом.
– Вот почему у него квадратная голова.
– Ага. Если нажмешь на нос, он выдаст талон на парковку. Ну что, открываем дом?
Я иду за ней к двери. Солнечный свет плещется в ее светлых волосах – и в них проблескивают седые нити. От этих свидетелей времени у меня щемит сердце. Когда сестренка была перед глазами каждый день, она не менялась. Но теперь с последней нашей встречи прошло пять лет, и Агата вдруг стала взрослой.
– Не знаю, куда я задевала ключ.
Она вытряхивает сумку на коврик, длинный бронзовый ключ лежит среди пачек жвачки и сигарет.
– Вот он!
Мне бы хотелось, чтобы его там не было. Чтобы мы не смогли войти и ушли, отказавшись от этой затеи. Мне бы хотелось никогда не предлагать сестре приехать сюда в последний раз, пока дом еще не принадлежит другим людям, и провести здесь отпуск, как раньше, в детстве, каникулы. Хотелось бы так и не узнать, каково это – открыть дверь и не услышать голоса бабушки, требующей разуться.
Тогда
Сентябрь, 1986
Эмма – 6 лет
Агата опять обкакалась в ванне. Ее какашки плавают вокруг меня. Мама кричит и вытаскивает ее из воды. Она часто кричит с тех пор, как появилась Агата.
Когда папа приходит с работы, мама рассказывает ему, что случилось. Он смеется, и она смеется тоже. А я ласкаюсь к ним.
Завтра я пойду в школу. Надеюсь, попаду в один класс с Сесиль, а не с Марго. Она такая воображуля со своими длинными волосами, и еще она сказала мне, что я дура, раз не умею кататься на двухколесном велосипеде.
Я тоже хочу длинные волосы, но мама не разрешает. Она говорит, что слишком трудно их мыть, потому что у меня кудри. Она коротко стрижет их большими оранжевыми ножницами. Когда я вырасту, у меня будут длинные волосы, как у Марго.
Сейчас
5 августа
Агата
14:35
Не успела я ступить в дом, как заревела сигнализация. Слезы от этого сразу высохли. Эмма подпрыгнула, как попкорн на сковородке, и заткнула пальцами уши. Надо запомнить на будущее: если соберусь кого-то грабить, не стоит звать сестру в напарницы.
Я набираю код. Мима сказала мне его, когда ее положили в больницу, чтобы я приходила кормить кота.
8085.
Годы рождения двух ее внучек.
Я открываю ставни внизу, Эмма наверху. Я поднимаюсь в спальню Мимы и нахожу сестру застывшей у комода. Шкатулка для украшений открыта и пуста. Эмма качает головой:
– Очевидно, паркомат вспомнил, что у него есть мать.
– Дорого бы я заплатила, чтобы увидеть его рожу, когда он узнает, что бóльшая часть драгоценностей – бижутерия.
– Он знает, что мы здесь?
– Нет. Я не говорила с ним с похорон.
Повисает молчание. Я произнесла слово-табу. Эмма не приехала на похороны Мимы. Якобы школьная экскурсия, которую она никак не могла отменить. Я плохо себе представляю, какая достопримечательность может быть важнее прощания с бабушкой, но меня она бы все равно не послушала.
Мы спускаемся в гостиную. На деревянном столике, застеленном клеенкой, лежит телепрограмма, открытая на пятнице, 27 мая. В корзинке – сморщенные яблоки.
«Забери себе сыр и фрукты, – сказала мне Мима, когда я пришла к ней в больницу. – Боюсь, я здесь надолго,
