– Светлую – Ленка, темную – Машка, – ответил я. – Ладно, пойдем тогда карбид возьмем и… и пойдем.

– А они из двора? – спросил Арсен.

– Машка с Ленкой? Говорю ж, что да. Только они со старшими гоняют. Не обломится тебе ничего.

– Со старшими? С теми… с мотоциклом?

– С Костяном и Ромой-то нет. У них свои девчонки. Такие, знаешь… шлюхи. Машка с Ленкой, они, ну как… короче, с Костиком они не общаются: он наркоман, и все такое. А у них, – я кивнул на девчонок вдали, – родители крутые. Ну, не прямо крутые. Но у Машки, вот например, отец на машине. На «мерсе», – зачем-то добавил я.

– А они не пойдут с нами на Урал? – спросил Арсен. – Чтобы мы вместе гуляли.

Арсен явно в Машку влюбился. Я прямо видел, как у него глаза загорелись.

– Не, не пойдут, – ответил я. – О, вон Санек с Диманом вышли. Сейчас нож выпросим. Айда!

Диман и Санек Струковы стояли у подъезда и чего-то ждали, наверное пока выйдет кто-то из родаков. Лица у них были унылые, а сами они нарядные: чистые штаны и футболки. Ясный пень, к зубному только так и идти. Я побежал к ним. Арсен пошел не спеша за мной. Он немного прихрамывал, и бежать ему было больно.

– Пацаны! Вытащите нож, а?

– Да мы уходим уже, – ответил Санек. – В ад. За фига тебе нож-то?

Я замялся. Я не хотел говорить, что я ушел из дома и сейчас с Арсеном пойду на Урал. Санек и Диман были моими лучшими друганами во дворе, и всегда на Урал я ходил с ними. Они обидятся, если узнают, что я пойду странствовать без них с каким-то новичком. С Арсеном, которого все у нас во дворе только и делают, что бьют. Но я не сдержался и рассказал.

Санек с Диманом тут же повесили носы. Они тоже захотели уйти из дома и бродяжничать со мной. А вместо этого им надо идти в стоматологию, а потом к бабушке. Все сегодня, блин, идут к бабушке. Я им сказал, чтобы держали выше носы: завтра-то я тоже буду на улице, раз я совсем из дома ушел. А значит, завтра мы все вместе отправимся в путь. Главное, чтобы Струковы мне еды вынесли, а то я до завтра проголодаюсь.

– Ладно. Отвлеки пока мать, я за ножом для Маркуши сгоняю, – сказал Диман Саньку.

Как раз в этот момент вышла мама Струковых.

– Здравствуй, Марк, – сказала она.

– Здравствуйте, Наталья Михайловна, – ответил я.

– А что Дима обратно побежал? – спросила она Санька.

– Погадить пошел, – ответил Санек. – Приспичило.

– Лишь бы к зубному не идти, – сказала Наталья Михайловна.

– Ну, туда никто не любит ходить, – подхватил я.

Наталья Михайловна надела очки и пригляделась к Арсену.

– Здравствуй, – сказала она ему. – Вы к нам переехали недавно?

– Да, – ответил Арсен. – На прошлой неделе.

– Значит, это вы все сверлите и дрелите на весь дом?

Арсен кивнул и посмотрел в землю.

– И долго еще?

– Я не знаю, – ответил Арсен.

– Ну ладно. До ночи, главное, не дрелите. Как твоих папу и маму зовут?

– Маргарита и Саркис. А я – Арсен.

– Папу – Маргарита, а маму – Саркис? – Наталья Михайловна улыбнулась. Она просто шутила.

– Наоборот, – ответил Арсен, поднял глаза и тоже улыбнулся.

Выбежал Диман и тайно сунул мне в руку перочинный нож. Наталья Михайловна в это время подошла к Арсену поближе и посмотрела на его ссадины на лице.

– Упал или подрался? Тебе бы по-хорошему пару швов наложить, а то шрам будет, – сказала она.

– Заживет.

– Ну смотри, казак. Пошли, пацаны, – сказала она Саньку и Диману.

Те издали грустный вой, но двинулись за Натальей Михайловной.

– Я к вам загляну вечером, если возможно, – Наталья Михайловна сказала Арсену.

– Родители уехали. Завтра вернутся, – ответил Арсен.

– Одного тебя оставили? Ну заходи тогда вечером к нам. У моих вон приставка есть, – она кивнула на Санька с Диманом, которые уже успели затеять какую-то игру. – И ты, Марк, приходи.

– Спасибо, Наталья Михайловна, – ответил я.

Мама у Санька с Диманом была очень добрая и хорошая. Она сама звала пацанов к себе в гости, и иногда мы резались по очереди в компьютер или в приставку у Струковых. Раз в неделю я точно у них бывал. Наталья Михайловна каждый раз пыталась меня накормить, но я всегда отказывался, ведь если я наемся у Струковых, значит, не буду есть дома, и тогда уже моя мама расстроится. Расстраивать маму я не хотел. Хотя сегодня я ее расстроил: спер деньги. Ну и ладно. Не себе же спер.

Наталья Михайловна работала в детской ортопедической больнице. Да, в той, которая в «Мадриде». Ей было очень близко до работы. Она была хирургом и через день вправляла детям руки и ноги. Каждый раз, когда я что-то растягивал или выворачивал, моя мама вела меня к Наталье Михайловне, и она всегда меня лечила. И хотя ничего серьезного со мной пока не случалось – ни переломов, ни сотрясений, – но раз в год я всегда мучился растяжением голеностопа и дней по пять только и делал, что прыгал на одной ноге. Впрочем, у нас во дворе все пацаны хотя бы раз в год что-то растягивали, а Жирик раз в год всегда что-то ломал.

Когда Струковы ушли, я посмотрел на нож Димана. Это был хороший швейцарский нож, с маленькой пилой, с отверткой и еще с кучей разных прибамбасов. Я давно хотел себе такой же нож, но стоил он рублей триста.

– У отца стащил ведь Диман, – сказал я Арсену и показал нож. – У них самих такого нет. Значит, все что-то у родаков таскают, – добавил я больше для себя.

– Надо будет вернуть, – ответил Арсен.

– Ясен перец, вернем, – сказал я.

* * *

Нож у нас теперь есть. Спички тоже есть. Я взял мешок с карбидом у Арсена, и мы пошли на Урал. Машка с Ленкой куда-то уже сбежали из двора, хотя Арсен продолжал как бы незаметно вертеть головой… Наконец, мы спустились к реке.

Урал очень извилистый. Ну как извилистый… Мне он таким казался, потому что других рек-то я и не видел. Прямо напротив нашей ржавой лестницы был Первый пляж, за ним – Второй. Если пойти еще дальше, то там будет Галечный пляж. Я на нем никогда не был, но его хорошо было видно с Первого и Второго пляжей.

Первый пляж был прямо напротив спуска к Уралу. Песка на этом пляже не было,