день доказал, что мои опасения оправдались: Меня высмеяли в школе за то, что я позволил себе поверить, что я что-то собой представляю, за то, что я спросил о господине Арнакке, хотя все, чего я хотел, это просто поговорить со своим братом!

Безнадежность, связанная с выяснением простого маленького вопроса, и мое знание заранее о его последствиях бросают свет на мое счастливое детство! Так что теперь, возможно, и вы оцените, как легко было уничтожить зоолога. Юноша Янте готов бежать, как будто за ним гонится дьявол, при первом же запахе пороха, и именно убийственный выстрел раздался в тот раз, когда все смеялись над юношей, который, даже после окончания учебы, гонялся однажды по окрестностям Янте, охотясь за насекомыми. После того торжественного посвящения в мужское сословие такое поведение было не иначе как скандалом и прямым оскорблением, особенно для всех тех, кто с этого часа желал казаться взрослым.

Однажды был человек, которому угрожали увольнением с работы в офисе только потому, что он играл в футбол по вечерам. И отец сказал, что он легко может понять, почему. Этот человек не должен был вести себя как маленький мальчик! Вот и все, вкратце, хотя спорт как спорт с тех пор покорил даже Янте. Люди смеялись, некоторые произносили едкие замечания, и тогда зоолог, обезумев от страха, укрылся, как сомнамбула, который внезапно просыпается посреди улицы, одетый только в ночную рубашку, — сгорая со стыда перед всем миром.

Этот сон о том, как мы стоим полуголые и осмеянные, является отражением тех времен, когда мы предали себя и оказались проигравшими. Если он повторяется в тот момент, когда мы уже чувствуем, что нам больше нечего терять, то мы нашли свою Мизери Харбор. Вы можете сказать, что, несмотря на то, что для меня теперь очевидно, что все нити ведут к этому, все еще есть необходимость в объяснении, ибо до сих пор не я один, но и многие другие мальчики Янте были бы вынуждены стать убийцами. Ах да, друг мой, и, возможно, они тоже стали, хотя и не в таком абсолютном смысле. Ведь мы несем в своей душе мощную защиту от убийства, и Янте способен подтолкнуть нас к тому, чтобы у нас хватило сил нанести удар только тогда, когда мы внезапно оказываемся перед лицом совокупности наших поражений, сведенных в одну цель. Когда трагедия решает, что мальчик Янте, в тот день, когда у него достаточно сил и кинжал на поясе, должен встретиться лицом к лицу с чем-то, что собирает в себе все лучи спектра его детства, он не станет раздумывать или тянуть с принятием решения. Он нашел свою Мизери Харбор.

ИСПОВЕДЬ

Я часто думал о том, чтобы написать монолог, поселиться на заброшенной горной ферме в каком-нибудь приходе, где все жители эмигрировали в Америку, — там я сидел бы один в заброшенной хижине и кричал на пустые стены. Но я никогда не решался на это, я никогда не мог набраться достаточно мужества, чтобы осуществить свой план остаться одному в таком окружении, потому что я неизбежно должен был представить себе кривых существ, крадущихся из леса, чтобы подслушивать возле дома. И в таких условиях я не получил бы никакого облегчения; я не смог бы продолжать нить своего рассказа; я должен был цепляться за один узел и сидеть там, крича. Вскоре я должен был поддаться безумному призыву к самому себе, точно так же, как в тот раз, когда я лежал в море у Дедменс Поинт и сообщал треске, что я Эспен Арнакке из Янте, или когда я сообщил то же самое квадратному километру леса в Ньюфаундленде.

СТАРОСТА

Староста казался мне олицетворением зла. Он отказал мне в праве находиться в Раю. Что я делал в лесу, когда мне разрешалось ходить только по дорогам? Другие смеялись над ним, но я не мог этого сделать. Ну, да, после тринадцати или четырнадцати лет я осмелился смеяться вместе с остальными, хотя втайне боялся последствий. Он был очень большим, когда я был совсем маленьким, и у него была манера вечно появляться в лесу, когда у него не было повода там находиться. Сегодня я слишком много курю, но когда-то я был в некотором роде спринтером. И я могу поблагодарить за это старосту!

Когда я подрос, стало считаться забавным занятием перелезть через забор во двор старосты и смотреть, как он ложится спать. Он был уверен, что ворота его дома заперты изнутри, и никогда не заботился о том, чтобы зашторивать окна. Сначала на большую двуспальную кровать забиралась его жена, затем девушка-служанка и, наконец, сам начальник. Его жена представляла собой внушающее благоговение зрелище, потому что ее многочисленные серо-белые слои кожи всегда шелушились, как гипс. Она была старше его на много лет, и говорили, что за женитьбу на ней он получил пятьсот крон. Она была гермафродитом и так стара, что можно было быть уверенным, что жить ей осталось недолго. Но жизнь — ироничная вещь. После долгих лет брака, проведенных в почете и целомудрии, мужчина умер первым. Это был пухлый маленький человек с окладистой бородой. Девушка-служанка была несколько туповата. После того как все трое забирались в постель, староста громко читал вечернюю молитву, прежде чем погасить свет, и после этого мы все исчезали тем же путем, каким пришли.

В том, что благочестивый староста и девушка-служанка были любовниками, мы ни на минуту не сомневались. Но с тех пор я открыл для себя, что жизнь иногда может быть еще гораздо более запутанной. Возможно, он действительно имел что-то общее с девушкой, но не менее разумно предположить, что она была лишь одним из углов треугольника. Мы все так или иначе играем в эту игру, даже если мы окаменелые гермафродиты.

По воскресеньям, когда они шли на молитвенную встречу, ископаемое всегда шло впереди, староста — прямо за ними, а девушка-служанка — сзади. Жена, серо-белая и грубая, ее жесткая прямоугольная фигура была задрапирована огромной массой одежды, а ее молитвенник, завернутый в платок, казалось, увязывался за ней. Староста, лицо которого застыло в имбецильной усмешке, не видел ничего, кроме земли перед собой. В нескольких шагах позади него шла девушка, глумливо ухмыляясь, ее волосы были рыжего цвета, глаза светлые, губы как у монахини, в красных руках зажат молитвенник.

Но староста был властелином леса.

СКФЙЛДФРИ СИДЕНИУС

Знал людей, которым