развернуться, со смехом выдаю:

– Дурочка. Давай татуировку с губы сотрем.

– Ой, – она округляет глаза и указательным пальцем закрывает временную картинку, – я забыла.

Наклоняюсь к ее уху и шепчу:

– Зато я запомнил. Будто твои губы навсегда отмечены этим словом. Только для меня.

– Только для тебя, – отзывается она.

– Расстанешься, Маш?

– Да, конечно. Завтра.

Целую в лоб и беру за руку. Иду вперед и снова веду ее за собой. Ощущение удивительно органичное. Наконец-то все запутанные нити моей дурацкой жизни сошлись в правильном месте.

– Гордей, – зовет Маша тихо.

Обернувшись, засекаю странный взгляд. Немного испуганный, но с долей вызова.

– Да?

– Мне кажется, я в тебя влюбилась.

Меня тянет счастливо рассмеяться, но я удерживаю серьезное выражение лица и отвечаю ей в тон:

– Тебя что-то в этом смущает?

– Я тебя не знаю.

Снова останавливаюсь и подтягиваю Гордееву чуть ближе к себе. Аккуратно убираю рыжие волосы за спину и кладу руки ей на плечи. Заглянув в глаза, убеждаюсь, что для нее это действительно важно.

Говорю:

– Знаешь, что есть много разных исследований, и по многим из них считается, что женщина может влюбиться всего за десять секунд?

– Не маловато?

– Мужчины справляются быстрее, – улыбаюсь, – кто-то говорит, что за семь, а другие – что за доли секунды. Не замечала, что почти всегда по первому взгляду на человека становится ясно, привлекает ли он тебя?

Отводит взгляд и отвечает хмуро:

– Не замечала.

Обхватив недовольную мордашку ладонями, заставляю ее посмотреть на меня:

– А когда мы встретились? Разве не сразу поняла?

Медленно и мелко кивает, а я обнимаю ее. Крепко прижав к себе, целую в волосы.

– Ты в это веришь? – спрашивает глухо.

– Во что именно?

– В эти секунды.

Улыбаюсь и бормочу ей в затылок:

– Я верю в двадцать четыре секунды.

– А это что такое?

Мы снова идем к машине, взявшись за руки, и я поясняю:

– Видела таймер на игре? На большом кубе над кольцом. Когда начинается атака, у тебя есть двадцать четыре секунды, чтобы ее завершить. За это время мяч должен успеть коснуться кольца или щита.

– А если не успеваешь?

Развожу руками:

– Ну, тогда все пропало.

– Прикалываешься надо мной?

– Разве что чуть-чуть. Иди сюда, сотрем мое любимое слово.

Выливая остатки воды из бутылки, я стираю переводную татуировку у Маши с губ. Целую ее в переносицу и киваю в сторону машины:

– Теперь нам абсолютно точно пора. Не хочу подвести твою маму.

– Чтобы она решила, что тебе можно доверять? – Гордеева смотрит хитро.

– Разумеется. Не хочу портить отношения с будущей тещей.

– Наумов, ты придурочный?

Вместо ответа я громко смеюсь, перехватив удивленный взгляд. Она сегодня куда более смелая, чем обычно, но некоторые вещи все еще ее коробят. Ничего, я надеюсь, когда пройдет время, Гордеева вылезет из своего бронебойного панциря.

Глава 28

Гордей

Когда возвращаемся к тачке, парни ничего не говорят. Мы, может быть, не всегда хорошо поступаем с точки зрения закона, но с моральными ориентирами у нас, слава богу, все в порядке. Всегда старались поступать правильно. Ну, по крайней мере так, как мы это видим.

Поэтому сейчас парням не приходит в голову стебать нас за долгое отсутствие или припухшие от поцелуев губы. Я всем дал понять, что отношусь к Маше серьезно, и мои близкие это принимают.

Рассаживаемся на свои места, и Кирилл спрашивает:

– Везем Машу домой?

– Так точно, – отвечаю и тут же улыбаюсь от того, как доверчиво она склоняет голову мне на грудь.

Овчинников плавно, насколько это возможно на древних жигулях, трогается с места, а Ефим прибавляет громкость музыки до трескота в динамиках, чтобы на всю машину разнеслось «Тонировка в хлам, кто это там? Черные катки, факи мусорам».

Кэмбл – Кто это там?

Маша поднимает на меня сияющий взгляд и, дотянувшись до уха, произносит ласково:

– Такой ты все-таки бандит, Гордей.

– Я школьник, а не Джонни Диллинджер, – отвечаю, припомнив ее фразу, брошенную этим же вечером.

– Как думаешь, это ты меня испортишь? Или я тебя исправлю?

Хмыкаю и оставляю вопрос без ответа, только крепче обнимаю свою рыжую бестию. Глядя через тонированное стекло на потемневшие улицы района, я думаю о том, что вместе мы сможем стать лучше.

Чуть позже я провожаю Гордееву до квартиры, минута в минуту к назначенному времени. Открывает на этот раз ее отец.

– Здравствуйте, Юрий Борисович, – произношу бодро, – возвращаю вам дочь.

Он хмыкает:

– Гордей Наумов. Удивительная пунктуальность.

Пожимаю плечами и склоняю голову на бок. Всем своим видом пытаюсь продемонстрировать, что иного от меня ожидать глупо. Интересно, как скоро он узнает, что я под следствием? И что тогда скажет?

– Привет, пап. Не спишь еще?

– Зачитался. По пятницам можно себе позволить, верно?

Мы с Гордеевой переглядываемся, сдерживая улыбки. Мы в эту пятницу тоже кое-что себе позволили.

– Как у вас с учебой?

– Пап!

Сжимаю ладонь Маши покрепче и говорю:

– Все замечательно.

– Получится физкультуру исправить?

– Сделаем все возможное. Как раз завтра идем на тренировку в тренажерный зал.

– Да? – смотрит на меня Рыжик, а потом поворачивается к отцу, – Да. Кстати, во сколько?

– К часу.

Безмятежно улыбаюсь и игнорирую смятение, с которым Маша снова глядит на меня. В двенадцать она встречается со своим недопарнем. Двадцати минут на разговор им хватит. Я бы, конечно, выделил секунд тридцать. Как раз достаточно, чтобы сказать «мы расстаемся, пока». И даже на сочувствующий взгляд еще время останется.

Обнимаю Гордееву за плечо и прижимаюсь губами к виску. В губы целовать при ее отце, конечно, не решаюсь. Если честно, от него разит какой-то жесткостью вперемешку с безысходностью, даже я внутренне робею. Надо будет потом узнать, кем он работает. Может, как наш отец, в органах?

Протягиваю ему ладонь для рукопожатия, и несколько секунд он изучает ее, как что-то неведомое. Будто не знает, что этот жест означает. Потом все-таки жмет мне руку, и я ухожу.

–.. .– -… .. .-. .– .–

На ходу пишу Гордеевой в нашем мессенджере.

Гордей Гордеевой

С тобой завтра сходить?

Лисий хвост

Гордый, мне же не пять лет))

Гордей Гордеевой

Он не вызывает у меня доверия

Лисий хвост

Я позвоню сразу, как закончу, хорошо? Уверена, все будет в порядке

Убираю телефон в карман бомбера и выхожу из подъезда. Маша все делает на «отлично» и от других, кажется,