рубероида. Еще прыжок. Схватился за доску, но она отломалась, и я опять приземлился на пол гаража. Блин! Надо что-то подставить, тот же шкаф, и вылезти из этой «жопы».

Было темно, но видно, что в гараже полно всякого хлама. Воздух тут был очень спертым и пыльным. Пахло старьем и перепрелыми овощами. У нас с родаками и у самих был гараж. Ну как гараж… машину туда не поставишь, да нам и не надо. У нас был армейский КУНГ с глубоким погребом, где мы хранили овощи в ящиках и всякие-разные соленья и варенье. Отец ходил в наш КУНГ раз в неделю и иногда звал меня с собой. Сначала мне это не нравилось: в погребе было темно, сыро и воняло. Но с тех пор, как отец доверил мне зажигание керосиновой лампы, я бегал в погреб вприпрыжку. Весной, когда овощи: картошка, морковка и свекла – слеживались и прорастали, они начинали неприятно пахнуть. Как-то так, по-весеннему, пахло и в гараже, куда я провалился.

Шкаф, о который я ударил голову, был тяжелый. Я толкнул его пару раз, но сдвинуть шкаф не получилось. Наверное, прикручен к полу. На шкафу стояли какие-то банки и склянки, и похоже, что одна из них высыпалась на меня. Я встал под свет из дырки в крыше и посмотрел на свои руки. Они все были в какой-то серебряной пыли. В серебрянке. Я весь был вымазан в серебрянке. Я знал, что такое серебрянка, потому что в прошлом году отец красил ею трубы у нас дома. Черт! Теперь не отмоешься. У меня сразу зачесались глаза, голова, и я начал чихать.

Еще в гараже стояли какой-то сундук с огромным замком, лопаты, палки, доски и прочее барахло. Я попробовал сдвинуть сундук, но он тоже оказался неподъемным. Пару раз я пнул дверь гаража, но на ней был большой замок снаружи. Дверь как стояла, так и осталась стоять. Только пыли налетело еще больше.

– Пацаны! – заорал я. – Я в гараже!

Я еще раз приложился к сундуку – без толку. Потом залез на него и попробовал допрыгнуть до дыры в крыше. Нет, далеко. Я еще раз крикнул, но опять никто не отозвался.

Через пару минут я услышал сверху шаги. Кто-то был на моей крыше. И как будто не один.

– Пацаны! – заорал я.

В дырке появилось лицо. «Мадридец». Блин, о том, что меня могут найти пацаны из «Мадрида», я не подумал.

– Смотри-ка, – сказало «лицо» кому-то на крыше. – Пират в гараж навернулся.

«Почему пират?» – подумал я, но вспомнил, что в «Мадриде» наш городок называли пиратским, а не тринадцатым.

– Не подходи близко, – сказал кто-то сверху. – А то и под тобой крыша провалится.

– Да, – ответил первый пацан.

– Пацаны! – сказал я. – Помогите вылезти, а? А там уж сразимся.

– Да хрен тебе! – ответил первый голос.

– Кинь ему химзаряд туда, – сказал второй. – Пусть подышит.

– Не сдохнет?

– Не. Вон через дырку все выветрится быстро. «Попыхает» немного – и все.

Я услышал, как зачиркала зажигалка, а потом в дырку в крыше залетело что-то белое, похожее на упаковку от аскорбинок.

Эта белая «упаковка от аскорбинок» начала шипеть и дымить. Химзаряд. Мы во дворе и сами раньше делали химзаряды: покупаешь пачку гидроперита, пачку анальгина, измельчаешь все и в нужный момент смешиваешь. Минуты через три получается крутая дымовуха с густым и вонючим дымом. Если три минуты ждать неохота, то смесь надо завернуть в бумагу и поджечь. Дым пойдет сразу. Но теперь химзаряды мы не используем. Наши аптекари больше не продают пацанам гидроперит, а без него химзаряда не получится. Мы перешли на цементные бомбы. Дымили они хуже, но делать их было проще.

Я полез за химзарядом. Он упал очень неудобно, за гаражный шкаф, и чтобы достать его, надо было хочешь не хочешь отодвинуть этот самый шкаф. Я уперся и толкнул. Нет, не двигается. Можно даже не пытаться. Дыма в гараже становилось все больше, и стало сильно вонять. Вот дебилы-то пацаны, а?! Швырнули свою дымовуху, а если я теперь от нее тут сдохну? Надо шевелиться. Химзаряд хорошо разогрелся и задымил еще сильнее. Часть дыма выходила через дырку в крыше, но много оставалось его и в гараже. «Мадридские» пацаны наверху продолжали стоять и трепаться.

– У меня второй еще есть. Тоже швырнем, может?

– Погоди, пусть этот сначала выветрится.

– Я вот думаю, а чего он не вылезает оттуда?

– Ну гараж-то высокий, а зацепиться там, наверное, не за что. Вот и мучается теперь он, неудачник.

«Мадридцы» хихикнули. Ох, ребята, держитесь! Вот только выберусь, башку вам разнесу. Серьезно, возьму кирпич и прямо как двину! Ну да ладно, надо сначала достать дымовуху. В горле уже было горько. Я взял в руки один из черенков от лопаты – их полно было навалено в углу гаража – и попробовал им достать химзаряд из-за шкафа. Далеко, плохо видно, но я продолжал тыкать и шерудить палкой как сачком. Может, зацеплю, смогу подтянуть химзаряд к себе и тогда уж выброшу его наружу.

Я закашлялся. Блин, плохи дела, надо быстрее доставать дымовуху. Глаза начали слезиться.

– Ладно, кидай второй, – сказал голос сверху.

– Пацаны, хорош! – заорал я.

Опять зачиркала зажигалка. Потом я услышал, как кто-то еще побежал по крыше, какие-то удары, крики и мат.

– А, тварь пиратская! – это крикнул первый пацан из «Мадрида».

Кто-то заныл, спрыгнул с крыши и убежал.

– Пацаны! Помогите! – опять заорал я.

В дыре в крыше показалась голова. Я сощурился, но так и не понял, кто это.

– Марк? Ты? – спросил кто-то знакомым голосом.

– Я!

Дышать в гараже стало совсем нечем: сплошной дым. Перед глазами плыло. Я постоянно кашлял.

– Это Леха, – ответила голова в дырке.

«Леха, Леха… Кто это Леха?» – пробежало у меня в голове. – «А, Жирик!».

– Жирик, спасай!

– Хватайся! – сказал Жирик и свесил руку из дырки в крыше.

Я встал, споткнулся о шкаф и опять поднял столб пыли из серебрянки, которая очень красиво светилась в дыму и под дыркой в крыше. Химзаряд наконец-то потух. Сейчас все выветрится.

Я дотянулся до руки Жирика, тот потянул меня вверх, но сил, ясный пень, ему не хватило. Только доски на крыше опять затрещали. Я попробовал второй рукой зацепиться за крышу и подтянуться. У меня получилось, но доска треснула, я отпустил руку Жирика и опять оказался на полу гаража. Черт! Что было потом, я не знаю. Кажется, меня вырвало, и я отключился.

* * *

Очухался я где-то посреди двора. Резко стало мокро