дробный стук ножа – это Мария шинковала овощи. Отложив письмо Тома, я поднялась по лестнице и открыла калитку. Передо мной стояла незнакомая женщина.

– Простите, что без предупреждения, – сказала она. Женщина была без багажа. Синий бархатный жакет идеально подчеркивал голубизну ее глаз. Ей было где-то под пятьдесят, но она была красива той красотой, которая не зависит от возраста. Я знала похожую женщину. Такой была Лейла. И незнакомка имела с ней разительное сходство.

– Вы ведь Ирен? – спросила она. Женщина бегло говорила по-английски, но с отчетливым испанским акцентом. – Я спросила в деревне, и мне сказали, кто хозяйка отеля. Я не останусь на ночь, но, если позволите, хотела бы еще раз побывать тут.

Ее звали Шарлотта. Она была дочерью Лейлы.

Садилось солнце. Мы устроились на патио, и Мирабель принесла нам свой волшебный напиток.

Шарлотта рассказала мне, что всю жизнь считала своей матерью Софию, бывшую замужем за ее отцом Хавьером. Проживали они в Барселоне, а потом Шарлотта переехала в Париж, чтобы заниматься балетом. Она много лет танцевала на французской сцене.

– Ваша мама была бы рада, – сказала я. – Прежде чем влюбиться в этот край, она мечтала поселиться в Париже.

Всего месяц назад, когда скончался ее отец (София ушла из жизни несколькими годами ранее), Шарлотта обнаружила папку с письмами Лейлы, в которых она умоляла Хавьера подпустить ее к дочери, чтобы и она могла заниматься ее воспитанием.

– Они были хорошими родителями, нет смысла на них обижаться, – сказала Шарлотта. – Просто жаль, что я многое упустила в своей жизни.

Я показала ей отель и выращенный ее матерью сад. Показала каменные фигурки, увитые зеленью беседки и резной стул из авокадо, на котором восседала во главе стола Лейла, принимая гостей на патио.

– А вы помните, как вас привозили сюда в восьмилетнем возрасте? – спросила я.

– Да, вот как раз и пытаюсь вспомнить. Кажется, мы танцевали на лужайке. Лейла подарила мне коробку с красками, но я даже не успела порисовать, потому что родители забрали меня и уехали.

Мы свернули на тропинку, вдоль которой Лейла любила прятать в траве глиняных зверушек. Тут Шарлотта тихо вскрикнула:

– Я помню это место! Моя мама, родная мама, играла тут со мной, предлагая найти в траве зверушек и пересчитать их. Там был кролик, верблюд, лягушка и забавное яйцо из камня.

Яйцо и сейчас оставалось на месте.

В шкатулке на комоде я долго хранила серебряные браслеты Лейлы, не смея надевать их. На прощание я отдала их Шарлотте.

Тем вечером прилетели светлячки. Это было неурочное время для их возвращения, но, как доказано жизнью, не всему можно найти объяснение. На следующее утро, еще до восхода солнца, я собрала в дорогу небольшую сумку. Как учила меня Лейла, трех платьев будет достаточно. Ведь я скоро вернусь.

На лодке я добралась до Сан-Фелипе, где села на небольшой самолет. Потом купила билеты на суперджет, приземлившись в аэропорту Джона Кеннеди[212]. Не мешкая взяла такси и до наступления вечера уже была в нужной мне части Квинса.

Мужчина, открывший мне дверь, стал значительно старше, как и я, но его невозможно было не узнать.

– Не станем же мы ждать пятьдесят лет, как персонажи известного нам романа, – сказала я ему.

Действительно: ведь мне уже исполнилось сорок шесть, а Тому скоро будет пятьдесят. Он уже начал седеть.

Да, забыла сказать. В свое время, навещая меня в «Йороне» (теперь это был уже «Птичий отель»), Цзюнь Лан оставила мне пакетик с засушенной травой волшебного свойства.

– Мне уже поздно рожать, – сказала я ей тогда.

– Как знать, – ответила Цзюнь Лан.

Чудодейственная трава сработала.

Благодарности

Еще десять, а то и пять лет назад было невозможно представить, чтобы писательница белой расы вроде меня взялась за написание романа с местом действия в Центральной Америке. Но времена изменились. Осенью 2021 года, пытаясь пристроить рукопись этой книги, я только и слышала, что не могу судить о жизни коренных латиноамериканцев. И это при том, что центральная героиня моего романа – переселенка из Северной Америки и повествование ведется от ее имени. Но нет, говорили мне: я там не родилась и ничего не понимаю в их жизни.

Стоит ли распространяться, почему считаю подобную «культурную корректность» узколобой и глупой? К тому же сколько десятков, а то и сотен книг не вышли бы в свет, если б их авторы следовали подобным предрассудкам. Разве, например, не может мужчина писать от имени женщины? Или что, чернокожий писатель не смеет населить свою книгу белыми героями?

Подобные подходы не просто загоняют творца в узкую колею, заставляя его вариться в собственном соку. Что еще хуже – у нас отнимают инструментарий, являющийся основой любого хорошего произведения, а именно – желание пофантазировать, проявить любознательность, заглянуть за рамки собственного мира. Поэтому я очень благодарна Марку Компернцу, а также всему редакторскому составу издательства Skyhorse, что они не стали заниматься подобным псевдоохранительством.

Глубоко ценю и не устаю говорить спасибо своему литагенту Лори Фокс, продвигавшей эту книгу столь же истово, как и другие наши проекты. Хочу выразить глубочайшее уважение своему французскому издателю Филлипу Рею: он первый согласился с моим доводом, что писатель вправе выбирать местом действия своей книги любую страну и любую культуру. Конечно, я преклоняюсь перед красочными этническими повествованиями – они уникальны и занимают особое место в литературе. Но разве не скучно описывать только то, что происходит у тебя на родине? Давайте не будем забывать, что писатель всегда сочиняет что-то особенное, небывалое. Ведь главное мерило – это художественное правдоподобие и уважение к чужим культурам.

В мире книгоиздания очень важно достучаться до своего читателя, поэтому любой писатель должен обозначать свое присутствие в социальных сетях. Но как это сделать, если ты постоянно занят творчеством? Потому-то я так и ценю Джудит Сванковски: она ведет за меня социальные сети столь талантливо, что, когда я читаю свою страничку в Инстаграм[213], мне кажется, будто я это сама написала.

Дорогой мой друг и бесценный помощник Дженни Рейн, не прими это за славословие или какое-то преувеличение, потому что я хочу сказать как есть: ты даешь мне возможность заниматься творчеством, взваливая на себя задачи, на которые, если б не ты, мне пришлось бы все время отвлекаться. Сколько проблем улаживала за меня Дженни – и не перечесть. Она все время подстраховывает меня, оставляя за мной только занятие любимым делом. Я желаю каждому писателю иметь такого человека, как она,