и хорошо охраняемом королевскими гвардейцами. Я, король, Сэмюель, в сопровождении сотни гвардейцев в белых мундирах и на одно лицо, добрались до него на боевых единорогах. Оставив своих «коней» охране, мы двинулись через сады впятером: трое людей и два гвардейца. Гвардейцы хоть и похожи как один, всё же различаются, в основном благодаря шрамам, морщинам. Один из идущих с нами, испещренный шрамами ветеран, был левой рукой короля. Второй, совсем еще юный, был особенно дорог Евгению. Король всюду брал его с собой и называл своим сыном. С того самого момента, как мы расстались с Оли, мне не терпелось вновь увидеть ее.

- Хоть на одну минуту на прощание, - думал я, вместе с тем начиная осознавать, что на самом деле мне никуда не хочется лететь. Однако сады были столь прекрасны, что волей-неволей заставляли меня отвлекаться от своих мыслей и оглядываться по сторонам. Все дорожки были выложены золотом и драгоценными камнями. Среди восхитительных деревьев и клумб били фонтаны, стояли неописуемой красоты скульптурные композиции. На нашем пути встречались существа только женского пола. Здесь были и кентавриссы, и сфинкши, тёршиеся о ноги короля, как домашние кошки, и лесные женщины, и как будто настоящие земные девушки. Дивные птицы с милыми женскими лицами взирали на нас с высоких веток.

- Какие красивые гарпии, - подумал я вслух.

- Чудак, - Сэмюель дружески похлопал меня по плечу. - Это не гарпии, это фениксы.

- А сфинксы не опасны? Они не нападают на других?

- Для них специально разводят цыплят. Они сыты до отвала.

Собаки и куры – единственные, кто прижился на Ирии из домашних животных. Первые стали разумными существами. Вторые, лишившись перьев, крыльев и остатков мозга, теперь мало чем напоминали птиц.

- Сфинкши здесь совершенно ручные. Они привыкли к кормушке и не хотят лишиться её, - рассказывал королевский маршал. - Я бы на твоём месте получше бы разглядел сад. На Земле ты уже никогда не увидишь подобного.

- Ты знаешь, Сэмюель, мне кажется, я не хочу возвращаться домой. Я проникся симпатией к маршалу. В отличие от короля и его солдат-клонов, он производил впечатление настоящего живого человека. Собеседник задумался.

- Ты можешь поговорить с королём. Может быть, он заберет тебя обратно на Ирий.

- Ты думаешь?

- Да. Он великодушен.

- Скажи, Сэмюель. Как я понимаю, все королевские гвардейцы являются термитами. Почему одного из них король называет своим сыном?

- Не вздумай на эту тему говорить с королём, - предупредил Сэмюель. - Но я отвечу на твой вопрос. Термиты, как и многие из людей-насекомых, исключая пауков и ос, в основном бесполы, но среди них есть также самки и самцы. Последним и является сын короля. Теперь ты ответь мне: откуда ты знаешь о термитах?

- Мне рассказал про них бог дождя.

- Ты действительно знаком с ним?! Тебе повезло!

Оли мы нашли возле чудесного золотого бассейна.

- Она ничего не ест и почти всё время плачет, - пожаловался один из гвардейцев-охранников. Кентаврисса подняла голову, увидела меня, и мы бросились в объятья друг друга. Мы целовались в губы, совершенно забыв о короле и его подданных, стоящих рядом.

- Оставим их наедине, - сказал король. – Времени вам, чтобы попрощаться, один час, - он взглянул на свой золотой хронометр. - Или пока не распустится Се Келия. (Местное название дерева с цветами, как у орхидеи).

- Если бы в саду была одна Се Келия, я попросила бы её не распускаться до утра, - грустно сказала Оли.

- За час невозможно даже наглядеться на тебя, - ответил я.

- Зачем ты уезжаешь?

- Я уже и сам не рад, что загадал это желанье. Больше всего мне хочется остаться с тобой.

- Отсюда можно смыться, - сказала Оли. - С плато ведут несколько горных троп. Одна из сфинкш регулярно ими пользуется, чтобы встречаться со своим любовником