противится внезапному порыву — и засел за обшарпанное пианино, начав подыгрывать. Пальцы сами собой скользили по клавишам — и пусть пианино расстроено, на краткий миг оно помогло мне вернуться в безоблачное детство, незнакомое ни с войной, ни с потерями…

— Ты прекрасно играешь, Айван. Просто прекрасно! — уже изрядно подвыпившая Сьюзи обняла меня, дохнув «ароматом» недорого алкоголя. — А то все классика, да классика. Зачем играть Баха, если ты умеешь такое?

— Где была бы музыка без Баха? — ответил я риторическим вопросом на вопрос девушки, но рядом добродушно расхохотался кто-то из посетителей:

— На Гавайях она была бы точно!

…Я не скажу, что посиделки в баре мне совсем уж в тягость: музыка танцы и немного алкоголя (только чтобы не заострять на себя внимание, трезвенники на Гавайях не в чести), позволяют немного забыться, снять напряжение. И пусть я привычен к другой музыке и другим танцам… С другой стороны, строить из себя белую ворону, игнорирующую одно из немногих доступных (а главное, привычных всем!) развлечений, с моей стороны было бы по меньшей мере глупо.

И все же, когда джаз перестал играть, а посетители принялись неспешно расходиться, и сам я переступил порог бара, всей грудью вдохнув свежего, прохладного воздуха… Я совершенно точно почувствовал облегчение.

Уставшая и практически пьяная Сьюзи прислонилась к моему плечу.

— Может, продолжим этот вечер? — её голос легок, словно слабый порыв морского бриза.

— Эй, Сьюзан! Ты едешь? — махнул рукой наш общий знакомый Джон, не особо увлекавшийся выпивкой, и все еще способный сесть за руль своего блестящего форда. Зря конечно, алкоголь даже в небольшом количестве притупляет реакцию…

— Обязательно продолжим, дорогая. — я поцеловал девушку в макушку, одновременно с тем мягко отстраняясь. — Когда будет меньше рома в твоей крови.

— Ты подлец, Сандерс. Но завтра я об этом забуду. — зевнула девушка.

— Не гони, Джон! — крикнул знакомому я.

— А ты куда? — потянулась ко мне Сьюзи.

— Домой, конечно. У меня завтра смена…

Форд Джона резко рванул вперед и в сторону, заставив меня не на шутку напрячься — но после опытный водитель выровнял руль и поехал с небольшой скоростью… Когда же шум мотора стих, я вернулся к велосипеду — ощущая при этом, что внутри словно стальная струна натягивается.

Домой я поехал не сразу, несмотря на глубокую ночь — а упорно закрутил педали, следуя по направлению к Гонолулу… А после резко свернул в заросли, заприметив знакомый ориентир — раздвоенный валун чуть в стороне от дороге.

От валуна пятьдесят шагов на восток. Затем еще семьдесят на юг.

Под жухлой травой и землей замаскирован тайник-обманка, набитый всяким барахлом. А вот от него еще в пятидесяти шагах на запад уже настоящий схрон… Там, где заросли становятся практически непроходимыми.

Достав из приваленного камнем тайника увесистый холщовый мешок, я извлек из него резиновый чехол — в котором и покоится радиостанция. Покрутил ручку небольшой динамо-машины, я убедился, что средство связи заработало — после чего отбил морзянкой всего одно слово: «сатурн». Пока этого достаточно… Не то, чтобы янки так уж тщательно пеленгуют остров, пытаясь засечь выход в эфир советской радиостанции — в этом плане немцы были куда как более старательны, нередко засекая наши разведгруппы или партизан через пеленг передач.

Но, как говорится, береженого Бог бережет… Докладывать-то пока все равно не о чем. Хотя чуйка едва ли не в голос орет о том, что повод доложиться мне еще представится! Пятый склад… Груз, профессор.

Может, именно этого момента я ждал все последние годы⁈

…Стараясь не шуметь, я вернулся в съемную квартиру, где в тишине можно все тщательно, спокойно обдумать. Не включая света, вошел в ванную комнату, где зажег небольшую лампочку, плотно прикрыв изнутри дверь — не хочу, чтобы соседи что-то знали о моем позднем прибытии домой. Вроде бы и не их дело, но от момента закрытия бара до возвращения домой прошло куда больше «положенного» времени. И пусть это также легко объяснить… Проще не давать соседям пищу для ненужных размышлений.

Наскоро ополоснувшись, я встретил свое отражение в зеркале над умывальником, на мгновение показавшееся мне совершенно незнакомым — и невольно задумался о том, что мир порой становится ареной, театром, где каждый из нас играет свою роль. А порой и несколько ролей… И вот, для меня только-только начинается очередная Игра!

И может быть, по завершению ее я наконец-то вернусь домой…

Н-да, я очень опрометчиво поступил, дав согласие на перевод в агентурную разведку. Но сложившаяся пять лет назад обстановка, усугубляющаяся с каждым днем растущего напряжения между СССР и США, диктовала свои условия. Более подходящих кандидатур у командования не нашлось — и, пусть я и мог отказаться, но подвести в столь ответственный момент командование и Родину уже не смог… Однако, чем дольше я пребывал в роли спящего агента, тем сильнее была тоска по дому, и сомнения в своей пользе, и иррациональный страх, что обо мне просто забыли.

Чуть полегче стало, когда началась война в Корее, развивающаяся крайне стремительно; появилась твердая внутренняя уверенность в том, что мне найдется настоящее «дело». И, как кажется, натренированная на фронте чуйка не подвела и на сей раз…

Корея. Ведь после нее, почитай, мне и сделали предложение, от которого я «не смог отказаться». А ведь кем был до того? Простой фронтовой разведчик, старший лейтенант, связист. Боевого опыта — хоть отбавляй, под конец Второй Мировой успел даже поучаствовать в выполнение специальных заданий: охотился на германских «вервольфов», затем принял участие в поиске и перехвате химического оружия (успешно), а затем и биологического… Но с выполнением последнего задания моя группа просто не успела — да и не могла бы успеть; конец войны мы встретили в Харбине.

А вот в Корею нас тогда занесло уже в октябре; невольно я улыбнулся, вспомнив боевых товарищей — и мысли мои сами собой устремились в октябрь (также октябрь, как и сейчас!) победного 1945-го года…

Глава 7

Знаешь дорогу — обгоняй.

Корейская пословица

Гудит транспортный борт, старый добрый Ли-2 — а за иллюминаторами проплывают пока еще редкие огоньки ночного Китая; мы следуем на удалении от городов, держа курс на северо-запад.

И тут же стоит поправить: свободного Китая!

Рядом со мной расположились командир, медик и спайпер: Василий, Володя и Алексей. Наша несменная троица… Мушкетеры Дюма, е-мае! Ну, и если