Вася нормальный мужик. Не хотелось бы, чтобы он погиб из-за этой глупости.

— Да, пожалуйста. Жалко дураков, — кивнул я. — Раз они все такие из себя воины, то могли бы быть полезны.

⁂

«Скарабей», урча мотором, подкатил к лавке. Я вышел и огляделся. Торговая площадь была почти пуста, лишь несколько прохожих спешили по своим делам, не обращая внимания на странный автомобиль.

— Что-то тихо сегодня, — заметил Боря, опуская боковое стекло. — Теодор, я тебе ещё нужен?

— Не-а, — покачал головой я.

— Тогда скатаюсь к Насте. Она там уже почти закончила с музеем. Может, помогу чем. А то она всё на себе тянет, а у неё и так забот хватает.

Я кивнул:

— Да, сгоняй. Я позвоню, если что.

Боря помахал мне рукой и укатил. А я открыл дверь лавки, и меня тут же окутал знакомый аромат старого дерева, пыли и ещё чего-то неуловимо приятного — запах, который мог быть только в антикварной лавке.

Семён Семёнович, как всегда, был на своём посту — стоял за прилавком, протирая тряпочкой и без того блестящую витрину.

— Привет, Семёныч, — поздоровался я.

— И тебе не хворать, Теодор, — ответил старик, не отрываясь от своего занятия. — Как дела на фронте?

— Да всё по-старому, — вздохнул я. — Воюем потихоньку. У меня к тебе дело есть. Помнишь, того китайского купца, который алтарь заказал?

— Помню, конечно, — кивнул Семён Семёнович. — Как тут забудешь алтарь, за который десять миллионов рублей решили отвалить.

— Ну так вот, — продолжил я. — Заказ серьёзный. Материалы нужны соответствующие. Поэтому я тут набросал небольшой список.

Я протянул Семёнычу листок бумаги, на котором был написан перечень необходимых материалов:

1. Драгоценные камни (рубины, изумруды, сапфиры) — по 10 каждого вида.

2. Слоновая кость — 3 кг.

3. Перламутр — 0.5 кг.

4. Чёрный жемчуг — 100 гр.

5. Алмазная пыль — 100 гр.

6. Изумрудная пыль — 100 гр.

Семёныч, пробежав глазами список, присвистнул.

— Ничего себе заявочки! — воскликнул он. — И где же я всё это достану?

— Не волнуйся, Семёныч, — улыбнулся я. — Кое-что у нас уже есть, — я кивнул в сторону подвала, куда големы таскали материалы из шахт. — Вот, я там подчеркнул, это придётся поискать. Но я уверен, ты справишься. Ты же у нас мастер по поиску редких вещиц.

Семён Семёнович задумался, почесав затылок.

— Ну, кое-какие каналы у меня есть, — неуверенно произнёс он.

— Знаю, — кивнул я. — Ты уж постарайся, Семёныч. Клиент серьёзный, и платит хорошо. К тому же это вопрос престижа. Если мы выполним этот заказ, о нашей лавке заговорят далеко за пределами Лихтенштейна.

— Ладно, — вздохнул Семён Семёнович. — Попробую.

— Договорились, — я хлопнул его по плечу. — А я пока пойду вниз. Нужно подготовить основу.

Я спустился в мастерскую, предвкушая работу над алтарём. Заказ был не просто интересным, он был вызовом. Десять миллионов рублей — это не шутки. За такую сумму можно купить небольшую армию или построить целый завод. Но я не собирался халтурить.

Я решил сделать алтарь из белого нефрита, инкрустированного драгоценными материалами. Китайцы верили, что этот камень обладает магическими свойствами — приносит удачу, защищает от злых духов, дарует долголетие.

Кроме того, белый нефрит был символом императорской власти и божественного покровительства. Каждый китаец мечтал иметь хотя бы маленький кусочек этого камня. Что уж говорить о целом алтаре, высеченном из цельного куска белого нефрита! Такая вещь стоила целое состояние.

Да и найти такой огромный кусок белого нефрита было практически невозможно. Но, к счастью для меня и моего заказчика, у меня была своя шахта, где мои големы-шахтёры, не покладая рук, добывали самые разные породы. И среди них, конечно же, был и белый нефрит.

Сначала я создал эскиз будущего алтаря. Это должно было быть не просто место для молитв, а настоящее произведение искусства. Высокий, стройный, с изящными колоннами и резными узорами. На вершине — фигура дракона, держащего в лапах жемчужину.

Затем я приступил к работе. С помощью магии я придал куску белого нефрита нужную форму, вырезая из него детали алтаря. Это была тонкая, ювелирная работа, требующая максимальной концентрации и аккуратности. Каждый штрих, каждый изгиб, каждый узор должны были быть идеальными.

Я «лепил» алтарь, как скульптор, вкладывая в него не только свою энергию, но и частичку души. Часы пролетели как одно мгновение, но я не чувствовал усталости. Творческий процесс захватил меня целиком, погружая в состояние, близкое к трансу. В такие моменты я забывал обо всём на свете, кроме своей работы.

Я был в своей стихии. В мастерской, среди инструментов и материалов, я чувствовал себя как дома, как в своём прошлом мире, где, окружённый войной и разрушениями, я находил умиротворение в работе.

Создание алтаря было для меня не просто работой, а медитацией. Я отключался от всех проблем, погружаясь в процесс творения и собственные размышления.

И вот, наконец, работа была завершена. Передо мной стоял алтарь — настоящий шедевр, созданный из цельного куска белого нефрита. Его поверхность, идеально отполированная, сияла в свете ламп. Изящные узоры, выгравированные на его боковых гранях, словно оживали, переливаясь и мерцая.

Оставалась только инкрустация драгоценными материалами. Надеюсь, заказчик будет доволен.

Я поднялся наверх, в торговый зал лавки, где Семён Семёнович сидел за прилавком, увлечённо листая какой-то старинный каталог. Услышав мои шаги, он поднял голову и улыбнулся.

— Ну как, справился? — спросил он, закрывая каталог.

— Основа готова, — ответил я, садясь на стул рядом с прилавком. — Остались последние штрихи — инкрустация. Как у тебя с материалами?

Семён Семёнович вздохнул и почесал затылок.

— Ну, кое-что удалось найти, — сказал он, доставая из-под прилавка деревянный ящик. — Рубины, изумруды и сапфиры — всё в наличии. Слоновая кость тоже есть, но только два килограмма. Перламутр и чёрный жемчуг — без проблем. А вот с алмазной и изумрудной пылью… — он развёл руками. — Придётся ещё поискать.

— Ладно, время ещё есть. Слушай, Семёныч, у тебя кофейку не найдётся? А то что-то пить захотелось. Да и есть, честно говоря, тоже.

— Сейчас всё будет, — ответил старик, с готовностью бросаясь к кофеварке.

Через несколько минут он поставил передо мной чашку с ароматным кофе и тарелку с бутербродами.

— Угощайся, Теодор, — сказал