придется в одиночестве. Дед со стрельцами и пушкарями там сегодня обход по городу затеял, дядя Поздей тоже с десятком Ивашки, кажись, учения устроил, а Олег дома в кругу семьи.

Тяжко вздохнув, я приподнял кубок, в который Окиш тут же плеснул медовухи.

Неожиданно скрипнула дверь и дохнуло холодом, обернувшись, я увидел дядю Поздея, стягивающего меховую шапку.

— Уф, — вырвалось из него, и, сделав пару шагов, он рухнул на лавку, я вопросительно на него посмотрел.

— Дозорный приехал, Игошка, что из десятка Микиты. Они сегодня на Тверской дороге. Из Москвы людишки едут, не меньше двадцати. К тебе едут!

Глава 14

Глава 14

— О как! — вырвалось у меня.

«Неужто Одоевский с Хованским? Ну, Волынские не должны, рановато, и не княжеского роду они. Может, в Москве обо мне вспомнили? Хотя вряд ли и забывали. Я нынче птица высокого полета, о таких не забывают».

Мысли пролетели в одно мгновения, и я вопросительно уставился на дядю, а то развел интригу.

— Иван Андреевич Хованский и Одоевский Иван Никитич, — с усмешкой ответил дядя Поздей.

«Юморист хренов», — подумал я и покосился на Окиша.

— Илью найди, пусть пир готовят, к нам гости дорогие едут, да и баню пущай затапливают с дороги, кости погреть самое то, — распорядился я.

— Эт быстро, — с воодушевлением ответил Окиш и тут же метнулся за дверь.

— Отобедай, дядюшка, — указал я на стол рукой.

— Благодарствую, — донеслось от дяди, он скинул кафтан и тут же приступил к набиванию брюха, при взгляде на него у меня у самого заурчал живот, и я присоединился.

Утолив немного голод, я откинулся от стола, а то впереди еще пир ждал. Дядя же продолжал насыщаться.

— Как люди? Все довольны? — с ленцой поинтересовался я.

— Все добре, — с набитым ртом ответил Поздей и, выпив меда из кубка, вытер губы тыльной стороной руки, глянув на меня. — В дозоры ходят, токмо народу немного по Тверской дороге, да и на Торжок. Десятки же меняю, чтобы роздых давать людям. Токмо многие же неженаты да без родичей. После дозора сами кашеварят, но этим только врага рода человеческого кормить, — скривился дядька Поздей. — Да и пока баньку протопишь.

— Хм, — выдал я, задумавшись. — К Ждану подойди, пусть в крепости подворье с банькой выделит, а после к Илье, он пару холопок даст, что кашеварить на всех будут, да и баньку протопят. Будет у них своя едальня. Только по копейке, а то и две, собери с человека, на харчи пойдет плата. Хлеб пусть из житниц берут, которые для полка, там с избытком на всех.

— О как, — на мгновение Поздей застыл, а его взгляд начал блуждать по столу. — А ведь дельно и недорого, по две копейке в неделю. После дозора на холодке самое то выйдет горячего отведать и в баньке попариться. Ежели еще и сговорятся, чтобы обстирали за ту же копейку в неделю, вообще чудесно, — медленно и задумчиво произнес дядюшка.

— Вот и прекрасно, — хлопнул я в ладони. — Еще чего-то?

— Да нее, — махнул рукой дядя. — В остальном притираются друг другу. Свары, конечно, бывает, устраивают между собой, но мы с десятниками пресекаем.

— А так всем довольны? Про меня чего говорят? — поинтересовался я.

— Да разе можно всегда быть всем довольным? — хохотнул дядя. — То ногу натер, то живот пустой, то холодно. Бурчат, как и всегда. Промеж себя нарадоваться не могут, что в служивые попали. Раньше-то кто они были, послужильцы боярского сына да сотника Белгородского. Нет, потом, конечно, стали послужильцами при князе, это замечательно, но все же. А теперь служилые в полку, и жалуешь ты их и серебром, и одежей. Зазря никого не обижаешь, иной раз и за проступки милостив, — закончил дядюшка.

— Славно слышать, — покивал я.

Открылась дверь в зал, и на пороге появился Илья, а следом за ним Окиш.

— Княже, к пиру все готовят, баню затопили. Еще распорядился комнаты для дорогих гостей приготовить. Свежий хлеб с солью готов, к встрече.

— Добро, — улыбнулся я.

— Княже, — немного замялся Илья и потеребил бороду. — Гости высокие, которые к нам едут, они же из разных родов?

— Ну-у, — протянул я.

— Как тогда их рассаживать будет, дабы обиды никому не нанести. Кто первым сядет рядом с тобой, а кто и вторым. Слева-то ваши родичи будут?

— О как, — прокряхтел Поздей и почесал затылок.

— Даже и не думал об этом, — и постучал пальцами по столу.

— Молодец, Илья, — тут же похвалил его дядя Поздей.

«Задачка, однако, и он прав. Местничество во всей красе. Хованские мои родичи, хоть и дальние и роду немалого. Одоевские чуть уступают, но они и первыми помогли мне», — промелькнуло у меня в голове, а следом и пришла идея.

— Справа от меня Хованского, следом за ним деда. Слева Одоевского, а за ним дядю Поздея и Олега, — произнес и глянул на дядюшку извиняющимся взглядом, на что он прикрыл глаза, показывая, что все понимает и одобряет.

Хоть они и мои родичи, но роду невеликого по сравнению с князьями.

— Так и сделаем, княже, — с облегчением произнес Илья, что данную проблему удалось спихнуть на меня и я ее решил.

— Пусть на пиру еще десятники будут, и каждый со своего десятка по человеку захватит, которого сочтет достойным, и братья Степурины все-таки боярского рода, — хмыкнул я.

Через десять минут появились дед с Олегом, и их пришлось обрадовать, что нынче на пиру будут сидеть дальше от меня.

Дед к этой новости отнесся философски, а Олег побурчал с возмущением, ишь, приехали.

Через час появился сторож с ворот, сообщив, что едут.

— Вот и славно, — хлопнув в ладоши и поднявшись из-за стола направился в свою комнату, надо же приодеться к гостям.

Зайдя в комнату, я оглядел сундуки и, повернув голову, приказал Окишу, что последовал за мной.

— Шубу мне давай и шапку из того сундука, — и указал на него рукой.

«Вжился, совсем князем стал», — мелькнула у меня в голове мысль.

Тем временем Окиш вытащил долгополую шубу, как и принято здесь, мехом внутрь, снаружи же расшитую