его дня три, но ничего не выкопали и утратили интерес. Время от времени у меня возникает мысль натравить на бугор геологов, чтобы проверили, что это такое, откуда взялось и не содержит ли чего-нибудь полезного, но всё как-то не до того. В общем, до нормального леса было вёрст десять минимум, по прямой если смотреть, до месторождения строительного камня, обнаруженного на слиянии Умбры и Щучьей — порядка пятнадцати. Есть намёки на возможность устроить каменоломню на Самоцветной, выше по течению, но оттуда возить ещё дальше, да и особой нужды в этом материале не видно, с бетоном работать проще. Но как-то вообще иногда начинает казаться, что место портала на изнанке неудачно выпало. Правда, я в таких случаях тут же мысленно даю себе подзатыльник и говорю: «Не зажрался ли ты, Юрочка? Портал прямо посреди ягодника, прямо вот бери и используй! И река рядом, с обилием рыбы, и животные съедобные и не агрессивные! Какая тебе ещё „удача“ нужна, свинтус ты⁈»

Пока оставалось время для приёма, сидел в мастерской и при помощи деда экспериментировал с бронёй для своей военной техники. Задача была повысить прочность не увеличивая толщину, а если удастся, то и уменьшить расход алюминия. Вот дед и предложил поработать со сплавами, с применением меди, магния и прочих. Поначалу меня это сильно удивило, так скажем.

«Дед! Ты это серьёзно⁈ Предлагаешь для экономии на алюминии заменить часть его на медь, которая раза в полтора, если не два дороже? Или, тем более, на магний⁈ Его вообще фотографы для вспышек используют граммами, покупают порошок банками по двести грамм и то от цены морщатся!»

«Совершенно серьёзно. Если сплав будет прочнее — его можно сильнее вспенить или сделать слой тоньше. И то, и другое — снижение массы металла, значит, экономия. Мы и так какое-то подобие дюраля делаем, так давай доведём идею до конца!»

В таком разрезе идея смотрелась логично. Так что съездил в Минск, закупился образцами металлов. Частью в магазине, продававшем материалы для занятий по химии в различных учебных заведениях, магний купил в магазине фото принадлежностей, и так далее. Для начала довели до ума, по выражению деда, базовый сплав.

«Я, конечно, не металлург, да и таблицу алюминиевых сплавов из одноимённого ГОСТа не помню, хоть документ и не раз смотрел, но меня тогда больше интересовали физические свойства и сортамент, а из химических только коррозионная стойкость. Сейчас, если с памятью поработать, можно кое-что восстановить, но смысла мало. Там больше дюжины компонентов нормируется, основные, вспомогательные, примеси… Основные я более-менее помню, что-то восстановим в голове, что-то в ходе экспериментов выясним».

«Базовый сплав» дед ещё обзывал «пародия на Д1», и его мы довольно быстро довели до рецептуры сплава Д16, как её помнил дед. По его словам, это был самый ходовой сорт дюралюминия в его мире, так сказать, «дюраль по умолчанию». Он на самом деле оказался несколько прочнее старого, но не настолько, чтобы можно было уменьшать толщину пакета, и не сказать, чтобы сильно дороже. Дальше мы воспроизвели сплав с цинком и медью — «что-то близкое к В95». По описанию деда, он использовался в авиационной и ракетной технике в качестве основного конструктивного материала, для корпусных деталей и каркасов. Потом мой сосед по голове стал развлекаться с магнием, выдав сразу три сплава, которые сам же назвал «АМг» с цифрами один, три и шесть. Первые два — для деталей, получаемых гибкой и штамповкой, вполне пластичные и прочные. Третий, который «шестой» — уже гнуть не слишком получалось. Это, по словам деда, основной материал обшивки самолётов, включая сверхзвуковые.

«Вообще, внучок, есть простое эмпирическое правило: каждый процент магния в сплаве добавляет тридцать мегапаскалей к пределу прочности и двадцать — к пределу текучести. У вас, конечно, такой единицы измерения нет, точнее, называется иначе и величина чуть другая, но для понимания это не важно. Важно, что у алюминия технической чистоты в твёрдотянутом состоянии предел прочности при растяжении всего-то сто пятьдесят, плюс-минус. У химически чистого и отожжённого вообще от сорока до пятидесяти. А за счёт легирующих добавок эти сто пятьдесят можно довести до шестисот».

«Неплохо так — в четыре раза повысить прочность!»

«А это значит — можно в четыре раза уменьшить массу при той же защите. Но поскольку мы стартовали от состава с пределом прочности где-то двести сорок, то от силы вдвое массу сэкономить сможем».

«А если магния дать процентов пятнадцать? Дорого, правда, получится…»

«Тут другой момент: при содержании его больше пяти процентов начинает сильно ухудшаться коррозионная стойкость, особенно в напряжённом состоянии. Здесь может помочь небольшая добавка меди, что удивительно, поскольку если добавлять к алюминию только медь, то ситуация ровно та же: чем больше добавки, тем хуже химическая стойкость. И пусть для нас это не критично, сплав будет спрятан между двумя листами металла, плюс есть технология оксидирования, но есть оптимальное содержание присадок в сплаве, когда их увеличение даёт мизерный прирост характеристик, а то и вовсе ухудшает их. Конечно, есть очень интересные сплавы на основе магния, там уже алюминий идёт, как присадка, и некоторые из них обладают просто феноменальными прочностными характеристиками. Но у нас нет нужных компонентов, я не знаю точного состава, а тем более — технологии получения. Ну, и дорого в наших условиях будет жутко, даже если узнаю, как тут у вас титан называется и где его взять».

В общем, мы с дедом дня три экспериментировали, и с никелем, и с хромом, и с марганцем. И дед много интересного рассказывал, пусть порой это проходило по разряду «охотничьи байки», и ещё многое мы с ним в процессе выяснили, но не хочется писать монографию по металловедению. И, да — удалось уменьшить толщину нашей слойки вдвое, при этом прочность даже увеличилась. Вес, правда, упал не вдвое, а раза в полтора, за счёт более толстой внешней стальной пластины. По поводу пластины дед тоже историю рассказал, про два подхода, немецкий и русский, который в его терминологии именовался советским. Немцы в первой половине их двадцатого века при разработке брони для наземной техники делали упор на твёрдость стали, русские — на твёрдость и вязкость. У немцев основные присадки, по уменьшению их доли в сплаве, были хром-марганец-никель, у наших — никель-хром-марганец. Плюс разное содержание углерода и кремния. И, по словам деда, даже спустя семьдесят-восемьдесят лет споры о том, какой подход правильнее не утихали. От твёрдой брони снаряды отскакивают очень эффектно, оставляя после себя только белёсый