наемников и убийц на руинах Единства, превосходящий всех прочих. Во времена, когда Тысяча воспряла, дом Ноктис успешно играл на оба лагеря, выполняя заказы и Братьев, и тех, с кем они враждовали. Но служили они лишь себе и не гнушались предавать, если это сулило большую выгоду. Они были удобным инструментом для чужих рук — наверное, потому Вечность и не вырывала с корнем этот жалкий росток старого мира.

Белый Дьявол усмехнулся своим мыслям. Возможно, сегодня наследники дома Ноктис пожалеют, что их предки не ушли в Вечность, когда у них был такой шанс. Впрочем, это зависело от того, насколько мудрым окажется их нынешний авгур…

Галерея была длинной, но и она закончилась — у подножия башни. В гладкой стене находились врата — искаженное пространство в оправе из золотого лиора. Эрд сухо сказал:

— Экзарх примет вас. Извлеките свои дары из Рун прежде, чем пройдете. Таковы наши правила. Иначе вы не сможете их передать.

Белый Дьявол и Эрин обменялись долгим взглядом, а затем осколок Единого коротко кивнул Сигурду. Он уже понял, что будет ждать на приеме у экзарха, но это не было преградой их планам. Землянин извлек из Скрижали Руну, что сперва казалась серебром, но затем сверкнула алым пламенем, — сосуд в виде свернутого дракона, работа того из Братьев, что носил это имя. И два стигмата — серебряные гвозди на ладони.

— Входите и будьте почтительны, — сказал эрд, отступая в сторону. — Немногим Восходящим выпадает такая честь…

Зал, куда привели врата, был наполнен древним величием. Юные глаза Сигурда чуть расширились при виде витых колонн из черного лиора, потолка, на котором сияло золотое созвездие, сложенное в древнюю сигну Дома Ноктис, пурпурного и серебряного сияния из глаз сплетенных змей, покрывавших стены, но сам осколок Единого остался равнодушен — он видел такое не раз. Гораздо важнее было другое — их Скрижали замкнулись, а звездные чувства потухли — это место пребывало под властью Великой Пустоты. Экзарх не хотел сюрпризов — ведь пришельцы могли принести в его твердыню любые Руны… Землянину это очень не понравилось, но осколок Единого успокоил его движением руки. А Эрин и вовсе была холодна и спокойна, будто стояла на зеркальной улице Ледяных Чертогов.

— Я чую запах перемен.

Тихий шелестящий голос наполнил зал. В его центре, напротив них, тени приобрели форму обсидианового трона с подлокотниками и спинкой, что походили на раскрытые пасти змей. Бледные тонкие пальцы поглаживали их золотые головы. На троне восседал кел — тонкий, сухой и старый, как выцветший лист нож-травы. В Пустоте Белый Дьявол не мог видеть его ранга — однако изящные черты были знакомыми, как и взгляд, наполненный холодным превосходством высшего существа. Старое золото, могущественное и коварное. Но коснулся ли авгур Ноктис неба? За одну жизнь, даже ту тысячу циклов, что может прожить чистокровный кел в Единстве, это почти невозможно…

— Три серебра пришли в мой дом, назвавшись рожденными дважды, — продолжил экзарх. — Один из народа круглоухих, что принесли Кровь Истока, вторая пахнет льдом и звездной сталью Эргиаля. А третий… — он слегка подался вперед, вглядываясь в Белого Дьявола, — странный полукровка с блеском небесного огня… Любопытное сочетание…

Он сделал паузу, позволяя своим словам повиснуть в воздухе. Затем вновь подался вперед:

— Я — Эверент Ноктис Кел Аммос, экзарх Корпуса и авгур Дома Ноктис. Говорите, зачем пришли, и помните — в этих стенах ложь карается мгновенно.

— Мы пришли вернуть то, что принадлежит Дому Ноктис, — ответил Белый Дьявол, чуть выступая вперед. — Душу золотой эрды Оноры.

— Онора, — глаза Эверента сузились. — Значит, слухи не лгали. Выходит, это вы забрали жизнь и Руны моей золотой эрды?

— Мы пришли по доброй воле. И хотим получить цену, назначенную самой Онорой. Пятьсот Звездных Монет.

— По доброй воле? — Эверент снисходительно улыбнулся. — Или потому, что Корпус всегда добирается до своей добычи? Я знаю слова Оноры. И знаю цену ее обещаниям. Покажите мне Драконью Клетку.

Сигурд шагнул вперед, вытянув руку. На кончиках пальцев чуть покачивался драконий сосуд. В полумраке зала древний артефакт казался живым, его чешуя тускло поблескивала, а глаза отражали пурпурные и серебряные блики.

— Печать цела, — признал экзарх Корпуса, чуть подавшись вперед. — Но сперва я хочу услышать историю ее поражения. Как пала моя золотая эрда?

— Я сразился с ней в небесах, — уверенное звучание высокого наречия Кел в устах Сигурда было приятно. — И победил. А остальное расскажет сама Онора, когда мы завершим сделку.

Эверент медленно поднял руку.

— Слабое серебро одолело золото? Что ж, бывает, что Незримый посылает черный камень даже золотому воину. Что с остальными Рунами моей эрды? Где они?

— Они мои по праву победителя и законам Восхождения. Но мы можем договориться, если Корпус прекратит охоту на мой Народ, — повторил Сигурд, расправив плечи и глядя прямо в глаза экзарху. Золотые крылья Вечности научили землянина не бояться даже древнего кел — и это вновь вдохнуло гордость в грудь осколка Единого. — Но мы можем договориться, если Корпус прекратит охоту на мой Народ.

Смех экзарха прокатился по залу подобно ледяному ветру:

— Договориться? Вы пришли в Хартленд, вы в моей власти. Но вы ведь не простые посланники. И мне интересно… — его голос стал острым, как клинок, — что вы хотите получить на самом деле?

Сделав Сигурду знак замолчать, Белый Дьявол выступил вперед:

— Дом Ноктис был достаточно мудр, чтобы выжить в темные времена. Проявишь ли ты такую же мудрость сейчас, авгур?

— О, я слышу в твоих словах тайную угрозу, — Эверент с усмешкой откинулся на спинку трона, медленно поглаживая змеиные головы подлокотников. — Дерзкие речи для слабого серебра. Кто же ты, Восходящий, что осмеливается поучать меня в собственном доме?

— Когда я был рожден во второй раз, я даровал молнии, — ответил Белый Дьявол, наливая свой голос силой. — И ты, Эверент Ноктис, помнишь мое старое имя. И ты знаешь имя того, кто правит Эргиалем. Ты слышал об истинной Крови и силе, что ее питает. Да, мы пришли к тебе не как простые посланники.

— Я слышу твои слова, — проговорил Эверент, и холодное высокомерие в его глазах на мгновение уступило место чему-то, похожему на узнавание. Он чуть склонил голову набок, как хищная птица. — Я помню многое. Я чую запах перемен. Значит, в мой дом ступил один из Братьев?

— Да, авгур. И мы говорим тебе: прояви мудрость. Исполни золотую сделку. Отзови своих охотников на круглоухих. И принеси обещанные Клятвы. В ответ же мы предложим тебе контракт, что поразит своей щедростью.

В зале повисла тишина. Маска