ещё один мой однополчанин — всё дело рук «Блэк Рок».

— И как я понял, ракета в столовую прилетела тоже не с израильского самолёта, — кивнул Олег.

— С высокой долей вероятности. Так, что алаверды должно быть по максимуму.

Проходя мимо одного из арочных укрытий, мы услышали потрясающий диалог инженеров и техников.

— Где он?

— Кто?

— Писюн, твою мать!

— Это не писюн, а изделие…

— Безделие! Тащите писюн, говорю. Вешать будем.

Олег посмеялся и предложил заглянуть в ангар. Исключительно из-за здорового интереса, хотелось бы посмотреть, что имел в виду инженер под названием мужского полового органа.

Четвёрка самолётов Су-27 стояла в два ряда. На каждом из них велась работа по подвеске вооружения и проверке оборудования.

Я сразу заметил, что каждый из этих самолётов отличается друг от друга. У одного имеется переднее горизонтальное оперение. Другой — двухместный. У третьего визир оптико-локационной станции смещён вправо по полёту. А четвёртый борт пошёл дальше всех — у него нет тормозного парашюта, и крылья сложены.

Даже корабельный вариант Су-27 появился в этой реальности гораздо раньше, чем в моём прошлом.

— Вы всю линейку Су-27 пригнали сюда? — спросил я.

— Решили, что каждый из опытных образцов должен пройти испытания в боевой обстановке. «Корабелку» тоже взяли, но у неё скоро будет много работы. К осени должны будут сформировать корабельный истребительный полк.

Радует, что авиационная промышленность идёт вперёд быстрыми темпами.

— Витя, ты мне нервы делать всю ночь будешь? — вылез из-под двухместного Су-27 инженер с планшеткой.

— Да они уже катят их. Эти контейнеры охраняют, как ядерное оружие, — объяснил ему коллега.

— Мне всё равно, кто их там охраняет. Нам ещё эти писюны настраивать надо…

Только в авиации могут придумать такие названия. Олег объяснил, что так инженеры и техники прозвали эти самые контейнеры РЭБ, который подвесят на Су-27е. Слишком уж они напоминают половой орган.

— На МиГах сразу придумали — «Оберег», а у нас пока что «изделие».

Я вспомнил, что в будущем у одной из станций помех будет название «Хибины».

— Назовите «Карпаты», например, — предложил я.

— Неплохо звучит.

Ещё несколько минут посмотрев на работу инженерно-технического состава, мы вышли из ангара.

— Время позднее. По койкам, — сказал я Олегу, и мы с ним пожали друг другу руки.

— Сань, ты там повнимательнее. По мне так вам придётся пройти через, возможно, самую сильную линию обороны в мире. Мы всё что можем, сделаем. Но за «ленточкой» будет ад.

Пожалуй, с Олегом можно согласиться. Задача сложная, но не невыполнимая.

— Ничего, прорвёмся. В ад и обратно, — ответил я.

В здании высотного снаряжения было уже тихо, когда я пришёл. Нас разместили в одном из классов. Всё по-походному — кровати, расставленные подальше от окон, один стол посередине и несколько шкафов для снаряжения.

— Саныч, присаживайся. Чайку попьём, — предложил мне Занин.

Я разделся, умылся и сел за стол. Не было смысла сейчас идти к карте, рассаживаться и готовиться к вылету. Все уже и так поняли, что мы возвращаемся на Голаны.

Но карту достать пришлось. В течение 40 минут, употребив целый чайник и несколько консервов с галетами, разобрали маршрут, порядок действий и возможные изменения в планах.

— Вот такие пироги, товарищи. Будет и авианаводчик, и прикрытие нашими истребителями. Но будет и противодействие с земли. Мощное.

— А нас, значит, засылают как авангард? — спросил у меня Ваня Зелин.

— Именно так. И от нас зависит, смогут вертолёты с десантом сесть или нет. Нужно будет зачистить все подходы и лётное поле по периметру.

Кеша, заканчивающий с банкой кильки, поторопился задать вопрос.

— А что с «Апачами»?

— Ничего. Будем ждать. Пока мы видели только пару таких вертолётов. Думаю, что есть ещё.

Я посмотрел в глаза парней. Конечно, не по себе от предстоящей операции. Никто не хочет остаться в Сирии навсегда.

— Знаешь, Саныч, а ведь надвтулочная РЛС хорошо работала в крайнем вылете. Я хорошо всё видел, — сказал мне Шамиль Керимов.

— Даже так⁈ А что ж ты там сделал? Я с ней мучаюсь уже какой месяц, а она через раз работает, — удивился Занин.

— Так она только нохчийн мотт понимает, — улыбнулся Шамиль.

— Чеченский язык? Оригинально, — посмеялся я, и всем тоже стало повеселее за столом.

В класс постучались, и на пороге появился сирийский солдат. Тот самый парнишка, который ещё в Эс-Сувейде постоянно был посыльным к нам.

— Добрый вечер, господин майор. Вы…

— Подожди, дорогой. Только не говори, что опять лётчики на КП, — уточнил я.

Он молча кивнул и вытянулся в струнку.

— Разрешите идти? — спросил рядовой.

— Да, удачи тебе.

Паренёк собрался уходить, но остановился. Все уже поднялись со стульев, когда солдат медленно подошёл к нам.

— Разрешите мне кое-что сказать, — неуверенно произнёс рядовой.

— Говори. Не стесняйся.

Солдат глубоко вздохнул.

— Если вы так сражаетесь за Сирию, не представляю, как вы будете сражаться за свою страну. Спасибо вам.

Рядовой выпрямился и вышел.

Глава 25

Вызов на командный пункт мог означать только одно — операцию решили начать раньше срока.

— А ведь могли бы дать нам поспать, — ворчал Лагойко, завязывая шнурки на кроссовках.

— Возможно, у командования мысль не дать поспать израильтянам, — предположил Кеша.

Мой оператор был уже собран и просматривал свои вкладки в наколенном планшете.

— Что-нибудь нашёл интересное?

— Не совсем. Аэродром не самый большой в Израиле, а комплексов ПВО натыкано, как грибов.

— Верно. Парни из «БлэкРок» за себя переживают. Так что придётся попотеть, Кеша, — ответил я, заправляя футболку.

— Их ещё нужно вычислить, а сделать это будет непросто. Если судить по карте, вокруг Рош-Пинна одни лесополосы. То есть нам…

Я взглянул на Кешу, чтобы он понял наш с ним план работы без слов. Решение об этом принято мной было сразу, как только увидел фотоснимки аэродрома.

Чтобы отыскать хорошо замаскированные комплексы ПВО, придётся вызывать огонь на себя.

— Понял, командир, — выдохнул Иннокентий и продолжил собираться.

Я начал убирать вещи и сумку в шкаф, но остановился. В большом кармане сумки обнаружил ту самую тельняшку, подаренную мне в Афганистане. Как мне кажется, сейчас для неё самое время быть надетой.

Взяв тельняшку, я снял футболку и надел один из