позволили ему снять дымовую завесу с его истинных мотивов и начать свою вторую войну, войну, в ходе которой следовало избежать ошибок, которые, как он думал, были сделаны во время его Первой войны.

13. Вторая война Гитлера

(1939-1945 гг)

На протяжении 1930‑х Ганс Остермюнхнер, Алоиз Шнельдорфер и многие из их товарищей, ветеранов из полка Листа, были вовсе не одиноки в своих надеждах и желаниях того, что Великая война будет единственной войной, какую им пришлось пережить в своей жизни. У большинства немцев не было склонности к новой войне. Гитлер был популярен не потому, что на него смотрели, как на планирующего новую войну, а потому, что он аннулировал Версальский договор без войны, так что он виделся как "Генерал Бескровный". Более того, многие немцы, включая Алоиза Шнельдорфера, отделяли насилие Третьего Рейха от Гитлера, предполагая, что за террором режима стояли дегенеративные элементы, в особенности в СА, а не Гитлер. Почтовая открытка, лично подписанная Гитлером, которую Якл Вайс хранил среди своих самых драгоценных вещей – изображавшая Гитлера, кормящего двух оленят, с надписью "Фюрер, друг животных" (см. фото 22) – даёт нам хорошо понять, что даже ближайшие товарищи Гитлера по войне не ассоциировали агрессивную милитаристскую активность со своим бывшим товарищем. Тем временем ефрейтор Гитлер активно выстраивал военную мощь Германии с момента прихода к власти, используя свой собственный опыт войны в 16‑м полку как умную дымовую завесу для своих истинных планов агрессии, цель которой он определил в 1933 году в присутствии нескольких генералов как "расширение жизненного пространства немецкого народа … при помощи оружия".

Гитлер непреклонно говорил людям и дома, и за границей, чтобы они не беспокоились: он сделает всё, что в его силах, чтобы предотвратить новую войну, поскольку он сам пережил ужасы войны. Тем не менее, чтобы избежать войны, убеждал Гитлер, Германия должна перевооружиться, чтобы её воспринимали серьёзно, тем самым обеспечивая возможность мирной трансформации Версальского договора, что принесёт Европе длительный мир и стабильность. Уже в декабре 1933 года Гитлер написал лорду Ротермере, британскому газетному магнату, симпатизировавшему нацистам: "Как старый солдат мировой войны – я сам был на линии фронта четыре с половиной года против британских и французских солдат – у всех нас есть очень личный опыт ужасов европейской войны. Изгоняя из моего сообщества трусов и дезертиров, мы свободно восприняли идею служения перед Богом и нашей собственной нацией, чтобы всеми возможными средствами предотвратить повторение такой катастрофы". Гитлер также использовал свой собственный опыт войны, чтобы убедить Невилла Чемберлена, главного архитектора британского умиротворения Германии, что всё, что хотела Германия – это мирным образом отменить несправедливости Версальского договора. Стоя перед копией картины, изображающей рядового Генри Тэнди, одного из британских солдат, получившего больше всего наград, которая висела в альпийском убежище Гитлера, он рассказал Чемберлену малоправдоподобную историю того, как рядовой Тэнди лично столкнулся с ним во время войны и как Тэнди мог бы застрелить его, но отказался это сделать.

Как часть прикрытия Гитлером его истинных планов, он в 1938 году спонсировал поездку примерно 300 ветеранов полка Листа в места, где полк действовал во время войны. Газета Völkischer Beobachter использовала этот повод для того, чтобы заявить всего лишь за тринадцать месяцев до начала захвата Европы немецкими войсками, "что между немецкими и французскими фронтовиками нет ни ненависти, ни стремления отомстить, но существует чистое фронтовое чувство Kameradschaft, разделяемое всеми". Во время поездки в самом деле было такое ощущение. Среди ветеранов, поехавших во Францию, был Алоиз Шнельдорфер, вспоминавший, что куда бы ни приходили ветераны полка Гитлера, французские хозяева и немецкие гости одинаково выражали надежду, что война никогда не вернётся. Ефрейтор Гитлер, однако, выставил их всех дураками, когда он в конце 1938 года с готовностью высказался перед нацистскими журналистами и издателями: "Только по необходимости я годами говорил о мире".

***

Спустя двадцать лет и десять месяцев по окончании своей первой войны бывший посыльный 16‑го запасного пехотного полка развязал новую войну – конфликт, который оставит мёртвыми примерно 60 миллионов людей. В день, когда разразилась война, настроение большинства немцев было безрадостным. В то время, как в 1914 году достаточное число немцев собралось на Одеонплац и на площадях по всей Германии, чтобы, по крайней мере, произвести впечатление энтузиазма по отношению к войне, даже этого не произошло в день, когда Гитлер начал свою вторую войну. В ответ на это Гитлер произвел одно из своих редких появлений в парламенте. Когда германские войска вторглись в Польшу 1 сентября 1939 года, он попытался сделать всё, что мог, чтобы представить конфликт как оборонительную войну, которая была навязана Германии, точно так же, как предположительно было в случае Великой Войны. Сгрудившись вокруг радиоприёмников в своих жилищах по всей Баварии, ветераны полка Листа могли слышать, как их бывший товарищ рассказывает народу Германии, что всё, что от них требуется, это следовать примеру, который он установил в качестве обычного солдата в последней войне, и бескомпромиссно защищать свою страну:

Этой ночью впервые польские кадровые солдаты стреляли по нашей территории. С 05:45 утра мы отвечаем на огонь, и с этого момента на бомбардировки будет соответствующий ответ… Я продолжу эту борьбу, не имеет значения, против кого, до тех пор, пока не будут обеспечены безопасность Рейха и его права… Я не прошу ни от какого немецкого мужчины больше, чем я сам был готов делать на протяжении четырёх лет в любое время. Для немцев не будет таких трудностей, которым я сам не подвергну себя… С этого момента я лишь первый солдат Германского Рейха. Я ещё раз надел ту шинель, что была наиболее священной и дорогой для меня. Я не сниму её до тех пор, пока не будет обеспечена победа, или я не переживу исхода.

Самые молодые среди ветеранов 16‑го полка всё ещё были достаточно молоды, чтобы их попросили снова надеть, подобно Гитлеру, их "священные шинели" и сражаться за Германию. Например, Алоиз Шнельдорфер должен был после начала войны прибыть на службу. Однако вскоре военные власти осознали, что сорокалетние мужчины малопригодны для армии. Когда Шнельдорфера отправили домой, то тем самым вышло так, что поколение тех, кто был слишком молод, чтобы сражаться в первой войне Гитлера, победило Польшу за шесть недель, а весной с молниеносной скоростью покорило Данию, Норвегию, Нидерланды, Бельгию и Францию. Существенным личным триумфом Гитлера было то, что всего за сорок четыре дня Германия смогла победить две