Гермиона всё еще была погружена в мысли о комплименте Гарри, и смысл слов до неё дошёл только через несколько секунд.

— О... так ты... — Гермиона посмотрела на голую грудь парня и сообразила, что под одеялом голое у него не только это.

— Ага, нагишом.

Она смотрела на него ещё несколько секунд. Её щёки стали пунцовыми, но наконец она опомнилась:

8/821

— Вот, держи, — она залезла в бисерную сумочку, которую носила с собой весь последний год, и вытащила комплект одежды. — А я на пару минут выйду.

Пятью минутами позже они снова сидели на кровати Гарри, лицом друг к другу.

— Ты точно уверена, что хочешь это сделать? — снова спросил Гарри, нервно вздохнув.

— Да, Гарри. Один поцелуй, и мы сможем вернуться к тому, чтобы быть лучшими друзьями. И спокойно жить дальше.

— Ладно, поехали.

Наклоняясь к Гермионе ближе, Гарри ясно различил её глаза. Он на мгновение заколебался, когда их губы разделял лишь дюйм, но затем решительно сократил расстояние.

Когда их губы соприкоснулись, в воздухе вокруг них родился чистый звук, чем-то напоминающий пение феникса. Глаза их были закрыты, но даже через веки они увидели окутавшее их яркое золотое сияние. Однако вскоре они уже замечали только друг друга. Поцелуй становился глубже, их губы раздвинулись, а языки сплелись. Мысли о последних днях и даже об их жизнях словно бы исчезли, остался лишь поцелуй. Ничто не ощущалось таким же прекрасным, как ощущение прикосновения губ другого.

Наконец поцелуй завершился, и они посмотрели друг другу в глаза. Какое-то время ничего кроме этого они не видели, но скоро осознали, что вокруг и нечего видеть. Они больше не были в башне Гриффиндора, а оказались в какой-то комнате с чистейше белыми стенами.

— Что произошло? — спросила Гермиона, всё ещё чувствуя лёгкий дурман от мощи полученного поцелуя.

Гарри огляделся по сторонам и перевёл взгляд обратно на Гермиону, которая почему-то оказалась совершенно голой.

—Эмм, Гермиона, ты не одета.

Смысл этих слов полностью дошёл до Гермионы, едва она опустила взгляд. Её рука немедленно взлетела, прикрыв груди, а вторая ладонь легла на интимную зону. Посмотрев на Гарри, она увидела то, что он чуть раньше не дал ей увидеть:

— Ты тоже, Гарри.

Гарри немедленно прикрыл руками свой пах, но, к несчастью, он слишком долго любовался Гермионой, и его тело закономерно отреагировало, сделав прикрытие непростым. Скрывая смущение, он отвернулся от Гермионы и начал разглядывать комнату. Она казалась ему смутно знакомой. Через секунду он сообразил:

— Очень похоже на место, где я прошлой ночью встретился с Дамблдором. По крайней мере, ощущается так же.

9/821

— Когда ты умер? То есть... — Гермиона запнулась, осознав, что сейчас Гарри должен был ощущать.

— Ага. Ощущения примерно те же.

— Так мы что, умерли? — спросила Гермиона. — Пережили Волан-де-Морта и умерли, поцеловавшись?

— Не знаю. Дамблдор говорил, что есть и другой шаг, путь, по которому ты отправишься, если мёртв...

Обдумывая события прошлой ночи, он вспомнил ещё кое-что. Он быстро подумал о том, что хотел бы оказаться одетым, и облегчённо вздохнул, когда рядом появилась кучка одежды.

— Подумай о том, что ты хочешь одеться, — посоветовал Гарри подруге, быстро натягивая штаны и рубашку.

— Что... оу, — удивилась Гермиона, когда рядом с ней появилась другая кучка одежды.

Когда она закончила одеваться, Гарри повернулся к ней, по прежнему держа руки сложенными на промежности.

— Итак, именно такого поцелуя ты хотела?

— Эмм... ага... это было очень... волшебно... — пробормотала она, вспоминая, как её тело отреагировало на поцелуй. Она всё ещё ощущала лёгкое покалывание в конечностях и нервных центрах. И знала, что этот поцелуй был именно таким, как во сне.

— НАКОНЕЦ-ТО! — неожиданно раздался новый голос, и перед ними появилась невысокая, хрупкая женщина. — Я уже и не надеялась это увидеть.

— Что наконец-то? — спросил Гарри, потянувшись за палочкой, которой с ним не было. — И кто вы? И где мы?

— Наконец-то вы двое поцеловались, закрепив свою связь душ, — ответила женщина. — Я пыталась добиться от вас этого поцелуя почти семь лет, — она устало потёрла виски, словно отгоняя головную боль. — Семь долгих, долгих лет.

— Связь душ? Что это? — спросила Гермиона.

— Начнём с главного. Я Миранда, богиня любви, — представилась женщина.

— Богиня любви? Вы же шутите, да? Богиня любви — это Афродита, или Венера, или хотя бы Хатхор, — удивлённо проговорила Гермиона.

— Пф-ф-ф. Я люблю иногда шутить, но сейчас я совершенно серьёзна. Да, я богиня любви. А что до имени, думаете, я не знаю собственное имя? Я — Миранда. Хотите, чтобы произнесла по буквам? И что я могу поделать, если вашим поэтам оно не нравилось? Ой, мне в рифму к 'Миранда' в голову приходят только 'веранда' и 'гирлянда', так что назову-ка я её Венерой. Чёртовы тупые

10/821

менестрели.

— А что до того, зачем вы здесь, — она повернулась к Гарри, — Ты был прав, что это место похоже на то, где ты встретил того старого козла, Дамблдора. Этот идиот последней ночью вообще не должен был тут быть. Ты должен был встретиться со своей матерью. Но этот лицемерный манипулятор посверкал глазками в сторону своего ангела-хранителя, и бах — ты встречаешься с ним. Теперь из-за него весь отдел ангелов-хранителей на ушах стоит.

— С моей матерью? — переспросил Гарри.

— Да, с Лили Эванс-Поттер, — ответила Миранда с раздражением в голосе. — А если говорить о том, где вы — это место что-то вроде вестибюля нашего плана реальности. Вы бы могли назвать его раем.

— Так мы всё-таки мертвы? — тихо спросила Гермиона.

— Нет, не мертвы. Но мы, боги, и те, кто умер, не можем вернуться в материальный мир. Взаимодействовать мы можем лишь в местах между двумя мирами, — пояснила Миранда. — Хотя мне, признаться, отчаянно хотелось прибить вас обоих последние лет пять. Вы хоть знаете, сколько раз в процессе наблюдения за вами мне пришлось отращивать волосы, которые я вырвала с корнями?

— Эм... нет, — нервно пробормотал Гарри. — А что мы не так сделали?

— Не поцеловались друг с другом, связав свои души, как должно было быть, ещё за несколько лет до нынешнего момента. Нет, серьёзно, каждый год, год