до-ро-гой президент… Слава в веках… Слава в веках… Слава-а-а…

Подходят гости из Палестины. Арабская внешность, тельняшки, пулемётные ленты и красные банты.

— Всех прошу оставаться на местах… Вычистка… Просим предъявить документы. А мужчины по одному, пожалте сюда — в гардероб… Проверка… Проходите, расстегните пояса…

— Мы не пойдём… Мы — иностранцы… А это — вообще немцы…

— Ничего… Немца поскребёшь, глядишь — еврей покажется… Всех проверять будем… А вы там, наверху — свободны… пока… А вы оба кто?

— Я француз… А он — вот он, по-моему, еврей…

Игорь поднимает компьютер над головой и с силой швыряет оземь. Из обломков — странный звук. Дальше все развивается ускоренно. Некий абсурд. Палестинцы вдруг — как кукйы в колонну по одному и уходят, маршируя с песней:

— Мы синеблузники, мы профсоюзники, мы не баяны-соловьи… мы — только гайки в единой спайке усех трудящихся Земли…

Сверху спускаются военные в костюмах опричников, с топорами. Почетный караул. Затем — важно — немцы в древних хламидах. Шеф представительства (в кольчуге) — немцам:

— Земля наша всё ещё обильна, а порядка — как не было, так и нет… Ступайте княжить и володеть нами… (Уходят. Странный звук утих. На стенде тишина.)

По телевизору:

— Главы государств склонили головы и возложили венки к руинам гетто в Риме и Париже… «Такое никогда не должно опять повториться» — вот вывод и итог для грядущих поколениий, говорят европейские интеллектуалы…

— Генеральная Ассамблея ООН обсуждает сегодня возможность создания еврейского государства из уцелевших австралийской и новозеландской общин на гостеприимных берегах Гренландии…

Диктор (задушевно):

— Уважаемые дамы и господа, сегодня последний день нашей международной выставки. Мы уверены, что вы сможете узнать ещё очень много нового для себя и успешно завершить все ваши дела…

Геннадий Прашкевич

ДЫША ДУХАМИ

И ТУМАНАМИ

Повесть

Художник Владимир Камаев

_____

Лучше не скажу я, что потом…

Зинаида Гиппиус

Глава первая

МАДАМ ГЕНОЛЬЕ

1

Жили-были брат и сестра.

Неважно жили, без родителей.

Ко всему прочему началась перестройка.

Известно, что каждый четвертый на планете — китаец. Теоретически получалось, что только китайцев в большом КБ и сократили. Но в их число попали Антон и Инна. К счастью, Инну заметили люди из модельного бизнеса. А брат занялся торговлей. По дешевке скупал на разоренной швейной фабрике стеганые одеяла, телогрейки, на бывших военных заводах — титановые лопаты по бросовым ценам, алюминиевую посуду, арендовал простаивающий в порту теплоход (везде безработица) и на все лето спускался по большой реке на Север. Вырученных денег хватало расплатиться с арендой, подобрать новую партию товаров, кое-что оставалось.

Потом оставаться стало больше.

— Но живем скромно, — заметила мадам Генолье, обдув чудесный сиреневый маникюр.

Замечание не относилось к машине («Линкольн»), к наряду (лучшие дома), к шляпке (ее ведь не обязательно носить). Мой вид тоже подчеркивал скромность происходящего. Когда Роальд позвонил («Срочно. Она уже где-то рядом. Пять минут разговора, и ложись спать — утром тебе отплывать на теплоходе. Старушка торопится»), я ставил плов. Кружок электроплиты алел. Заправив скороварку мясом, морковкой, луком, рисом, залив в нее литр воды, я в домашних тапочках (еще спортивные брюки, клетчатая рубашка, мобильник в кармане) выскочил на улицу. Никогда не знаешь, с каких пустяков начинаются необыкновенные события.

Я был уверен, что действительно увижу пожилую даму, старушку с душком, так сказать, и она сразу начнет канючить, что потеряла козу, а потом предложит небольшое вспомоществование на ее поимку. Старушки Роальда всегда начинают в МГИМО, а заканчивают в пригороде. Короче, существо, пораженное вечностью, как грибком, — вот что я собирался увидеть, но мадам Генолье оказалась совсем другой.

Ей все шло. И шляпа с траурными перьями, и в кольцах узкая рука.

Это раньше бедность не считалась пороком, не казалась унизительной на общем невыразительном фоне, даже пользовалась неким романтическим уважением. Теперь бедности конец, ее сторонятся, как грязного колеса, о которое легко испачкаться. Домик на Кипре. Дача на искусственном море. «И никакого кофе! Вы, наверное, растворимый пьете». Это на мои слова, почему бы не зайти в квартиру. Неброская кофточка, как бы мятая юбка. Наверное, в такой приятно подниматься на подиум, придерживая ее полы рукой, показывая точеные лодыжки. И очи синие, бездонные. Волосы схвачены стильным гребнем. Такие женщины не пьют растворимый кофе в чужих квартирах. Сердце у меня стукнуло: как это мы столько лет ходим по улицам одного города и ни разу не пересеклись?

Пестова-Щукина. Инна Львовна.

Сценический псевдоним — мадам Генолье.

Так она представилась. И добавила: «Детей нет. Муж сволочь».

У многих красивых женщин мужья сволочи. Мадам успокаивающе улыбнулась.

Но она менялась непрерывно, как чудесный ручей в переменчивую погоду. Дыша духами и туманами. Все в ней было гармонично. Нет лотоса без стебля. Чтобы голова не кружилась, я уставился прямо на нее. Всегда без спутников, одна. Поступала когда-то в театральное училище, но учиться не захотела, там такие жлобы! Каждую весну муж (раньше с ее братом) фрахтуют (фрахтовали) большой теплоход и спускаются (спускались) вниз по реке. «У нас все продается, — улыбнулась мадам Генолье, Инна Львовна. — Правда, не все покупается». Глухие тайны мне поручены. Мадам позвонила в частное Сыскное бюро не затем, конечно, чтобы увидеть мои домашние тапочки. И не затем, чтобы увлечь меня в романтическое плаванье, как я подумал, внезапно пораженный каким-то легким безумием. Центром мира для нее был подиум. На теплоходах плавают торговцы, коммивояжеры, переселенцы. Они выманивают аборигенов на берег, за дешевый товар берут пушниной и дикоросами. «Хорошее название для политической партии?». В общем, все тип-топ. Сумеречная тайга, затерянные протоки. Бог — наш партнер, любит повторять Роальд. Но я никак не мог допереть, зачем тревожить такого партнера по пустякам?

Инна Львовна вздохнула.

Муж оставляет ее на все лето. Каждый год. А ей скучно.

На Кипре скучно, в городе, на искусственном море. Недавно на Кипр саранча налетела. Противно. На искусственном море чужие, нелепые яхты. Поехать с мужем? Избави Бог! (Она тоже обращалась к нашему партнеру.) «Я мужа не вижу месяцами. Понимаете?»

— Нет, — признался я.

— Он у меня Святой. Брат Харитон. Слышали?

— Не знаю, что и сказать. Мне показалось, что минуту назад вы назвали его сволочью.

— Он такой и есть. — Она поджала прекрасные губки. Чем-то я ей не нравился. — Ваша поездка на север оплачена. — (Роальд