Что касается меня, то на другом конце города, в больнице Ренаун, среди писков и лязга реанимации, мой дух был подвешен в лиминальном пространстве, на самом краю жизни, мои кости были раздроблены, легкие пробиты, глаз опух, коренные зубы треснули. Время от времени я высовывал пальцы ног из-под одеяла, пока кто-нибудь не замечал, и меня снова накрывали. Они не могли знать - да и мог ли я вообще знать? - что этот простой акт бунтарства был лишь еще одним расцветом моего выздоровления. Когда я решил дышать на льду, когда я боролся с потерей сознания, когда я смотрел смерти в лицо и отвергал ее чары, с каждым новым вдохом, выточенным из сырого воздуха, я устанавливал непрерывный путь выздоровления, который мог быть только улицей с односторонним движением. Отступать назад было нельзя. Моя единственная задача - двигаться вперед, каждый день продвигаясь чуть дальше по пути восстановления и исцеления. И вот снова и снова, в глубине той больничной ночи, когда моя семья была в другом месте - не отдохнувшая и опустошенная в съемных комнатах, - я высовывал палец из-под одеяла и ощущал легкую прохладу безвкусной, бежевой больничной палаты; медсестра замечала это и укрывала меня; Но что-то в глубине меня, человека, который один за другим сталкивался со страхами, мальчика, которому всегда было где приземлиться на пресловутый матрас любви, отца, брата, сына, дядю и друга, что-то в глубине меня толкало палец обратно, снова и снова, снова и снова.

Неизвестно для меня самого, но телефонные звонки уже были сделаны, планы выздоровления разработаны, операции запланированы. Мастер-хирург, специализирующийся на восстановлении людей с травмами от раздавливания (к счастью для меня, Рино - идеальное место для применения его навыков, учитывая, что в этой части Невады ведется добыча полезных ископаемых и катание на лыжах), уже спешил вернуться из своего зимнего отпуска в Колорадо в больницу, где ему предстояло сотворить чудо с тем, что осталось от моей грудной клетки.

Ава знала, мама знала, семья и друзья знали, а потом и весь мир узнал. Проснувшись 2 января, читатели могли бы найти это в "Нью-Йорк Таймс":

Актер Джереми Реннер находится в критическом, но стабильном состоянии после госпитализации с серьезными травмами, полученными в результате несчастного случая во время уборки снега в Неваде, говорится в заявлении его представителя.

Мне предстояло провести шесть дней в отделении интенсивной терапии в Рино, а затем еще шесть - в больнице Лос-Анджелеса. А поскольку я занимаюсь только тем, что у меня хорошо получается, довольно быстро я определил, что буду самым худшим пациентом на свете.

OceanofPDF.com

8

FLAIL

Моя первая плановая операция была проведена утром 2 января 2023 года.

В течение нескольких часов после инцидента и моего поступления в Ренаун разные врачи обсуждали, что необходимо сделать для моего выживания в первую очередь. Довольно быстро было решено, что наиболее важными проблемами являются грудная полость и изувеченная нога. Позвоночник, к счастью, не пострадал; мозг также не получил явных повреждений. Оставались вопросы по некоторым органам - печени, легким, диафрагме, - их предстояло оценить во время предстоящей операции.

У меня было сломано несколько костей на лице - орбитальная впадина была расколота, а также в двух местах переломаны скулы, - но было решено, что эти повреждения могут подождать. Мой глаз был заклеен скотчем, и казалось, что на зрение это не повлияло (на самом деле повлияло - по сей день я клянусь, что оно лучше, чем было до инцидента). Это было еще одно невероятное чудо. В тот первый день в отделении интенсивной терапии было установлено, что мой глазной нерв каким-то образом избежал защемления между сломанными костями - если бы это произошло, мое зрение было бы не на высоте. А переломы на лице не представляли угрозы для жизни - при лечении таких переломов, учитывая, насколько деликатными могут быть процедуры, важно в любом случае сначала снять отек.

Был также вопрос уверенности. В первые несколько дней план по коррекции моего лица зависал трижды, и хотя лицо важно для всех, но для актера это огромная часть моей основной работы - любые операции должны были проводиться при моем полном согласии, и, вероятно, их лучше приберечь до тех пор, пока я не смогу вернуться в лучший город в мире для пластической хирургии, а это, разумеется, Лос-Анджелес.

Так что эти операции могли подождать. Однако теперь мне предстояла серьезная операция, чтобы исправить самые тяжелые травмы. Слава Богу, супергерой уже был в небе, направляясь за тысячу миль на запад, чтобы вылечить меня.

Услышав о моих травмах, мэр Рино Хиллари Шиве позвонила человеку, который, как она знала, мог помочь спасти мою жизнь.

Врач, прилетевший из отпуска в Колорадо, - врач травматологии и переломов ROC доктор Питер Альтхаузен - известен под прозвищем "Плотник". Услышав мольбу Хиллари, он немедленно прервал свой отпуск и прилетел обратно в Рино. Когда по прибытии доктор Альтхаузен изучил трехмерные снимки моей грудной клетки, он увидел, что двенадцать ребер были разрушены с правой стороны и два - с левой. Когда ребро ломается в одном месте, это считается довольно простым исправлением, но когда оно ломается в двух или более местах, все гораздо сложнее. Такие травмы называются "вывернутая грудная клетка", потому что грудная полость уже не имеет достаточной структуры, чтобы быть полезной. Так было с десятью или одиннадцатью ребрами с правой стороны. А сросшуюся грудную клетку очень сложно исправить.

Состояние моей грудной клетки, все раздробленные и перекошенные кости, было причиной того, что дыхание стало невозможным с первых секунд после инцидента. "Плотник" рассказал Дайане Сойер в более позднем интервью, что проблема заключалась в том, что, когда я пытался сделать вдох, вместо того чтобы заполнить грудную полость воздухом, поскольку грудная клетка больше не имела твердой структуры, полость вместо того, чтобы расширяться, проваливалась внутрь, вызывая вздымание грудной клетки и критическое затруднение дыхания. Это, а также разрушенное состояние моей левой ноги, которая была сильно сломана (перелом был спиралевидным, предположительно вызванным вращением стальных рельсов, когда они раздавили меня), были теми вещами, которые стояли на первом месте в списке для немедленного исправления.

Доктор Альтхаузен стал еще одним невероятным благословением во всем этом инциденте. Он просто обожает свой предмет и известен во всем мире. На самом деле он - самопровозглашенный ботаник, который, как сообщается, был более чем счастлив приехать из Колорадо, чтобы починить мою развалившуюся грудную клетку. Доктор Альтхаузен стал первопроходцем