по какой причине так поступает. Главное — что благодаря этому их небольшая группа удивительно сильная, способная и крайне надёжная. По крайней мере, с точки зрения её юного возраста.

И в этом ей очень повезло. Впрочем, не только ей одной.

— Можно… мне? — с трудом выговорила она недавно выученные слова из Имперского языка, протянув руки к тарелке в руках Карэн.

— Спасибо. Но мне нетрудно, — слегка улыбаясь, ответила ей Карэн, усевшись на кровать рядом с недавно вновь проснувшимся мальчиком.

— Я… хочу помочь… пожалуйста…

Карэн, ненадолго промедлив, поняла её чувства и желание помочь хоть чем-то, после чего кивнула и аккуратно передала тарелку ей в руки. Вслед за этим встала и уступила ей место на краю кровати у мальчика, отойдя в сторону. Девочка же, сев на освободившееся место, перехватила тарелку одной рукой, а второй взяла ложку и зачерпнула ей гречневую кашу с кусочками оленины.

Со слов Микаэля, это далеко не самая оптимальная еда для болеющего человека, лишённого Дара. Однако за неимением альтернативы, приходиться пользоваться этим. Так всяко лучше, чем он будет голодать, и истощать свой и без того измученный организм ещё сильнее.

К тому же, нужно есть ещё по одной причине — в том месте, откуда она родом, подобная еда считается достаточно экзотической: как правило, основной рацион составлял из себя грибы, фрукты и мясо низшего сорта, вроде крысиного; а на подобное же могли рассчитывать только самые полезные члены общины, либо же все члены общины, но в тех редких случаях, когда рейд на торговые поезда заканчивался очень удачно, и склады первое время после этого буквально ломились от всевозможных запасов.

Но подобное было крайне редко.

Поэтому, в большинстве своём, о чём-то столь экзотическом ей и таким, как она, приходилось лишь мечтать. Так что, разумеется, как только ей вчера принесли подобный завтрак — первые минуты она даже поверить не могла в то, что это не какой-то розыгрыш. А когда же поверила — под удивлённые взгляды остальных опустошила всю тарелку, кажется, меньше, чем за минуту. Естественно, после этого оставшись очень и очень довольной.

И справедливости ради, это касалось не её одну.

Пускай изначально мальчик и с настороженностью отнёсся к гречневой каше — первое время просто рассматривая, принюхиваясь к ней и наблюдая, как кушает она, — зато когда попробовал — остановиться уже не мог.

Что так-то совершенно неудивительно, учитывая, что до этого он питался ещё более скудным рационом, чем она, и при этом вообще за всю свою жизнь до этого не пробовал ничего подобного. А ещё, если она верно поняла слова Микаэла, то тут ещё было дело в витаминах, каких-то микроэлементов, клетчатке и ещё чём-то таком, чего мальчик недополучал из своего скудного рациона всю свою жизнь, но его организм обычного человека, лишённого Дара, этого настоятельно продолжал всё это время требовать.

Хотя, по правде сказать, в отличии от неё, он не мог перестать есть ещё по одной причине: за это попросту отвечал не он сам. Пускай он и очнулся вчера, и препараты ему помогли, однако ужасная слабость во всём теле никуда не делась — ему банально было тяжело сесть самому и есть. Ввиду этого выход был один — его нужно было кормить.

И, как и сейчас, эту роль на себя взяла она.

Разумеется, в этом нет какой-то особой причины. Просто с того самого момента, как она увязалась за ними, она не сделала ничего полезного — лишь была обузой. Так что хотя бы в такой мелочи, но она захотела почувствовать себя полезной.

Вероятно, это отблески её прошлой жизни, в которой было одно простое, тем не менее очень важное правило: не приносишь пользы общине — умираешь. Но, как ей кажется, дело не только в этом. А ещё в обыкновенном желании отплатить им хоть чем-то. В том числе, отплатить самому мальчику, что поделился кровом и, в общем-то, спас их от ужасной, долгой и мучительной смерти в той иллюзии, порождённой аномалией.

Вот только… один человек был сильно против такого положения дел.

— Опять упирается? — спросила Карэн, наблюдая, как девочка пытается положить ложку в рот мальчику, а тот, в свою очередь со смущением на лице закрыв рот, намеревается вырвать из её рук тарелку с ложкой.

— Да… — ответила она, не останавливаясь.

Хотела бы она ему сейчас сказать кое-что, но мало того, что у них разные языки, так ещё его недуг этого не позволяет, а её руки в данный момент заняты, чтобы хоть как-то попытаться достучаться до него. Хотя с другой стороны — это всё равно бесполезно. Ещё вчера оба приёма пищи они через это проходили, но результата это никакого не дало — он и сегодня продолжает до последнего упираться.

Разумеется, она понимает, что подобное его очень сильно смущает — ей бы и самой было неприятно оказаться на его месте. Однако, что она заметила ещё вчера, если кто-то другой намеревается его кормить — по какой-то причине его это смущает в разы меньше.

И этого она не понимает. Ей казалось, что они достаточно хорошо сблизились, но видимо это не так, раз она единственная, кого он продолжает не подпускать к себе. Во всяком случае, так бы она рассуждала и далее, если бы вчера Карэн с Алисой не сказали, что тут дело в чём-то другом. Однако в чём именно — они так и не рассказали, сколько бы она их об этом позже не спрашивала.

Оттого не успела она сама заметить, как в ней разгорелся некий странный, внутренний азарт, суть которого кроется в банальном желании узнать, в чём же кроется дело.

Но вообще, если отойти от наивной, детской игривости, то только познакомившись с этим мальчиком, проведя с ним столько времени и… привязавшись к нему, она осознала, насколько же ей повезло иметь Дар. Пускай он слабый, никчёмный и из-за него она пережила множество… огромное множество бед, однако не будь его — она бы точно была мертва.

Нет, разумеется это она и так осознавала — всё же не проявись у неё Дар, от неё бы избавились так же, как и от всех других детей, непробудивших Дар в детстве. И всё же… если не учитывать это, то она всё равно не представляет, что смогла бы выжить, не имея при этом Дара — пассивные возможности даже столь слабого и неразвитого Дара, вроде её, всё равно невероятны — одна